1. Имя и Фамилия персонажа.
Мири Аммит
2. Прозвища, клички.
Упырь
3. Пол персонажа.
Мужской
4. Ориентация.
Би.
5. Раса  
Человек.
6. Возраст
19 лет
7. Внешность.
Крепкий жилистый парень, среднего роста, несколько специфической наружности, что впрочем благополучно похоронено под одеждой храмовника. Стандартные плащ с капюшоном избавляют от ненужного внимания и лишних вопросов.
Осветлённые перегидролью волосы. С периодичностью раз в месяц, Аммит аккуратно закрашивает седину, дабы не вводить любопытство ближних во искушение.
Кожа бледная, свойственная альбиносам. Но от подозрения на болезнь генов, Аммита избавляет яркий зелёный глаз, который пылает мрачной решимостью свойственной одержимым и фанатикам. Отсутствие второго глаза, а так же наличие уродливого шрама с левой стороны компенсирует тёмная, прикрывающая часть лба, повязка. С повязкой Аммит не расстаётся и старается не снимать её даже принимая ванну. А если подобное происходит предпочитает не смотреть в зеркало. То что сделано с левой половиной его лица – зрелище не для слабонервных.
В правом ухе носит серьгу, в которой содержится яд, на случай критической ситуации.
Ожерелье на шее. Костяные гранулы так же содержит смертельную дозу яда. Самоубийство великий грех, но бывают случаи, когда оно остаётся единственным выходом из положения.
Тело покрыто сеткой шрамов, по большей части затянувшихся. Метки оставшиеся на память из предыдущих сражений.
8. Характер.
Аммит человек раздираемый противоречиями между внешним и внутренним; черта свойственная юношескому максимализму. Когда мир разделяется на белое и чёрное и слишком сложно бывает принять, что существует некая средняя грянь полутонов. Может быть именно поэтому в Ордене, где это разделение является частью существующего порядка, Аммиту и живётся проще всего. В армии не приходится думать, в бою не остаётся места для размышлений, для барахтанья в жалости к себе или вопросам о несправедливости этого мира, который возможно изменить.
Аммит давно мёртв. Духовно он не равзивается, физически…Физически слишком сложно назвать такое существование жизнью. Он не любит, не радуется, не наслаждается окружающим его миром. Весь этот мир потерял для него значение, превратившись в некий фактор в котором его существование имеет смысл лишь относительно ценности приносимой им пользы. Аммит не живёт, он скользит по поверхности, не понимая смысла вещей, не видя ценности простых человеческих радостей. И в то же время он великолепно умеет улыбаться и шутить. Прекрасно поддерживает беседу, с лёгкостью способен разложить сложное по полочкам простого, для того что бы другой человек смог понять. К Аммиту удобно обращаться за советом, кажется удивительным, что этот парень знает ответы на бесконечное множество вопросов; поражает лёгкость с которой он разбирается в человеческих взаимоотношениях, способность с которой он за секунду способен увидеть суть ситуации, отбрасывая в сторону хлам ненужным эмоций. Но всё это не имеет для него значения. Аммит воспринимает жизнь как некую игру, головоломку которую ему нужно решить, просто потому что так надо. У Аммита нет друзей, впрочем точно так же у него нет врагов, он благополучно избегает и тех и других, считая людей в своей жизни досадной обузой. Иногда бывают дни, когда он словно просыпается вылезая из некоей тёмной ямы, собственного внутреннего вакуума, и тогда он зажигается словно фонарь, вспыхивает почти детской радостью и удивлением, часами способный созерцать игру солнечных зайчиков отражающихся в грязной луже, потому что это кажется ему поразительным. Почти таким же забавным и интересным, как складировать эмоции людей. Аммит не способен чувствовать, и поэтому с удовольствием собирает чужие эмоции, ради погони за которыми он способен причинить  боль. В эти секунды, почти вампирской радости в осознании слабого отблеска чего - то давно забытого, что он находит в чужих радостях и горестях, Аммит ощущает себя почти живым. Но быть живым слишком больно и утомительно, и спустя некоторое время Аммит снова погружается на дно своей тёмной и уютной ямы.
Люди ощущают эту странность, некую невидимую стену которая постоянно существует между Аммитом и ими, чужеродность которая таится во всех его поступках. В его эмоциях, которыми он часто фонтанирует сплошь и рядом, в его смехе, в его озорных проделках, которые иногда оживая, он подкидывает товарищам не хватает одной самой маленькой черты -  искренности. Аммит не существует. А человек который не способен существовать, никогда не сможет затронуть окружающих, потому что рано или поздно окружающие раскусят его фальшь и возненавидят его за то, что всё это время, с самого своего первого дня знакомства, этот человек, цинично и беспринципно лгал им.

9. Любит/не любит
Безразлично терпимо относится ко всему.
10. В каком мире рожден.
В мире Ловца Семиликого Бога.
11. Биография.
Говорят, что находясь в утробе матери, ребёнок способен ощутить желанный он или нет. Если его ждут и любят, малыш торопиться появиться на свет, если мать не желает этого появления, то плод словно сжимается, сворачивается клубком, он не желает рождаться, получая невидимый сигнал «Ты, мне, не нужен!»
Вырастая дети забывают о собственных страхах. И лишь на глубине подсознания тесниться смутный почти забытый факт: Однажды тебя хотели убить, малыш. Однажды твоя мама говорила тебе страшные слова. Но когда ты вырастешь, ты всё равно не вспомнишь об этом, не вспомнишь ни единого слова, из тех что были произнесены, не вспомнишь ни единого удара, что ты получил заходясь беспомощным криком.
  Память удивительная вещь. Мы забываем всё, что случилось с нами до трех лет, а после, после как правило вступая в некую сознательную часть нашего существования, мы уже способны вызвать угрызения совести у людей которых судьба выбрала нам в родители.
Но вот что парадоксально. Получая любящих заботливых родителей, дети как правило не ценят их. Не понимают этой заботы и трепетного отношения воспринимая его как данность, факт не подлежащий сомнению. А дети, находящиеся в домах сирот, или получающие родителей которым глубоко наплевать на судьбу своих отпрысков, воспринимаемых не иначе как досадную помеху - любят своих родителей преданно и беззаветно, настолько, что готовы порвать глотку любому, кто посмеет бросить на них тень.
Свою мать Мири Аммит видел лишь по выходным и это были самые счастливые дни в его жизни. Мать вечно неопрятная, с красным лицом в обрамлении грязных сальных волос, с резким запахом перегара, была…прекрасна.
Он захлёбываясь рассказывал ей о своих делах, о пригоревшей каше в приюте, о червяке которого поймал вчера вечером, о том, что у него есть друг и воспитательница ругалась на них, потому что они баловались. Мать рассеяно слушала его, изредка улыбалась, кивала не в такт, постоянно поглядывая на башенные часы, и торопливо проведя рукой по светлой опрятной голове; воспитательницы тщательно следили за чистотой воспитанников, уходила, что бы прийти через неделю, а иногда и через три. Мири бежал за ней вслед, просил «Мамочка, не уходи», и часами стоял держась руками за кованную решётку ворот, надеясь, что она остановится и обернётся. Хотя бы один раз. И может быть тогда, тогда всё будет по другому. Воображение услужливо рисовало ему желанные картины того, как однажды приедет его мама, вся красивая и нарядная, заберёт его отсюда, и тогда у него будет дом и семья и все те удивительные и чудесные вещи, в которые они верили, о которых они мечтали, тайком рассказывая друг другу свои фантазии.
Дети странные существа, впрочем все люди отличаются рядом своих странностей, одной из которых является то, что мы заменяем истинные воспоминания на ложные, те, в которые нашему подсознанию так убедительно хочется верить.
И спустя пять  лет, когда мама уже не приходила в течение нескольких месяцев, Мири Аммит вспоминал не ту грузную и неопрятную женщину, а другую, воздушную, прекрасную, похожую на сказочную фею, в рукаве которой было неизменно много подарков, и от которой пахло цветами. И когда в его жизни действительно появилась такая фея, чудесная, добрая, отзывчивая, фея которая пожелала стать его мамой, Мири Аммит – возненавидел её. Возненавидел со всей силой своей шестилетней ненависти, женщину которая не была ЕЙ, а значит не имела права на его жизнь.  И бесполезно было пытаться ему объяснять, что его мать уличная шлюха и алкоголичка сдала его в приют, просто потому что он был не нужен. Она приходила к нему, приходила к нему в течение нескольких чудесных лет, и только это имело значение. Возможно стать Мири взрослым, и останься его мать жива, не скончавшись от дурной болезни, то увидев эту опустившуюся, потерявшую человеческий облик женщину, он сумел бы расставить нужные приоритеты, но так или иначе, этому не суждено было произойти. Мири Аммит был усыновлён, состоятельной семьёй,  которая не имела детей, но очень хотела мальчика, чудесного светловолосого малыша. В течение нескольких лет, этот чудесный и светловолосый малыш превращал жизнь своей приёмной семьи в ад. За любовь и ласку он платил чёрной неблагодарностью и непослушанием, в ответ на хорошее отношение огрызался и ненавидел весь мир, портил вещи, вышвыривал из окна подаренные хорошенькие игрушки, позволял себе оскорблять свою кроткую мать и радовался, злобной радостью человека получившего подтверждение своей теории, когда его отец, уставший от этой затяжной войны, пытался взяться за ремень. Было странно, что его новая мама Амелия Аммит, не позволяла этого сделать. Иногда спрятавшись за дверью, Мири слышал, как она тихонько плачет и тогда ему делалось очень стыдно, почти мучительно. В такие секунды Мири остро хотелось убежать из дома, и никогда больше не видеть этой женщины, потому что бывали дни, когда он очень остро хотел полюбить её. Но полюбить, обозначало предать свою  мать, тот светлый и прекрасный образ, что навсегда остался в его памяти. И раз за разом, ненавидя самого себя, Мири Аммит продолжал вести глухое и бессмысленное противостояние, перенося свою подсознательную обиду и ненависть к настоящей матери, на человека который хотел дать ему то, чего он был лишён. Парадоксально. Но жизнь полна подобных парадоксов.  Могло показаться странным, что при всём этом Аммит великолепно учился. Почти невероятно,  учитывая тот факт, что он вечно всё делал всем назло. Но возможно свою роль сыграла некая психологическая защита. Не в силах разобраться в существующей реальности и принять её, Аммит создал для себя другую реальность, ту реальность, которую давали ему книги и знания. Он погрузился в этот удивительный и волшебный мир, жадно поглощая всё, от геометрии до астрономии. Изучал строение человеческого тела, не мог понять множества вещей, почти пытал своих учителей закидывая их бесконечными вопросами о существовании этого мира и порядка во вселенной.
Феноменальная память помогала ему там, где не мог помочь практический опыт, не понимая каких – то вещей, Мири словно бы откладывал их на дно ячейки памяти, до той поры, пока однажды ответ не приходил к нему и вскочив посреди ночи, он мог начать мерить комнату шагами не в силах уснуть, потому что открытие взволновало его.
Часами просиживая над книгами в библиотеке, он тем не менее не забывал уделять внимание физической подготовке, демонстрируя одинаково блестящие успехи во всём к чему прикасался его пытливый разум. Говорят, что люди одарённые физически как правило редко преуспевают в науке и наоборот, наука делает из учеников книжных червей, потому что не в силах взять в одном, человек начинает компенсировать у другом, до тех пор пока не добивается в этом видимых достижений, которые чреваты такими вот типичными перегибами. Но это не совсем верно, потому что по настоящему одарённые люди, способны с лёгкостью совершенствоваться и в том и в другом.  Ибо память их, как огромный непрерывно работающий механизм, мгновенно создаёт цепочки и связи, превращая любое первый раз опробованное движение в устойчивый навык. 
Родители не могли не радоваться успехам сына, но радоваться тоже не могли. Ведь Аммит не относился к ним как к родителям. В десять лет он продолжал называть мать Амелией, а отца Карлом. И бесполезно было объяснять ему, некрасивость и бестактность подобного обращения. Достаточно было того, что существование Аммита и его приёмных родителей приняло некую сглаженную форму, холодной вежливости со стороны первого и глухого отчаянья со стороны вторых. Но когда человек думает, когда он развивается, когда общается и познаёт мир, он начинает делать выводы, и постепенно некие сдвиги начали происходить и в этом упрямом мозгу. Неизменное кроткое терпение матери, и снисхождение отца, не могли не заставить Аммита задуматься. Листая фолианты, он застывал в пространстве, анализируя полученные знания, и иногда мысли его перекидывались на предметы совершенно посторонние от того, что он изучал.
Однажды гуляя в сопровождении гувернантки, он оказался у стен приюта. Будучи уже неплохо воспитанным и вежливым в отношении социальных приличий мальчиком, Аммит решил проведать своё бывшее учебное заведение. Там он встретил своего друга, мальчика который был усыновлён, так же как и он, и от которого приёмные родители отказались, по той причине, что сочли его недостаточно подходящим.
- Мы как вещи в магазине – сказал ему друг и бесконечная горечь прозвучавшая в этих вроде бы простых и в то же время удивительно сложных словах, заставила Мири Аммита содрогнуться.
Он не старался вести себя примерно, не старался быть хорошим, но вот его семья, продолжала любить его, хотя любить в сущности была абсолютно не обязана. И в какой - то момент Аммит сдался.
Ему больше не хотелось знать, что они играют в любовь. Не хотелось знать, что возможно однажды, когда их лимит любви иссякнет и они больше не захотят иметь у себя такого как он, ему будет очень больно ощутить себя преданным. Выброшенным за ненадобностью просто потому, что может быть однажды создатель даст им шанс и у них будет свой настоящий ребёнок, которого они будут любить, не потому что так надо, а по настоящему, без фальши. Но для него это в сущности будет без разницы, ведь он уже привяжется к ним, и тогда ему будет очень больно. Гораздо больнее, чем сейчас в эту секунду, пока он верит, что держит некий щит, дистанцию которая поможет ему не сломаться, потому что он сгруппирован  для удара.
- Я уже привязался к ним – десятилетний Аммит остановился и закрыл глаза, улыбаясь странной, безрадостной улыбкой, которая была болезненной и счастливой одновременно 
-Я  люблю их – подумал он тогда – И я хочу быть счастливым. Даже если за это однажды придётся заплатить.
Странные мысли для десятилетнего мальчика. Но кто знает, как работает наше подсознание. Если нас не хотят, если мы не желанны, то в глубине души, мы живём в страхе. В вечном страхе остаться в одиночестве. Мы знаем об этом, о том, что никому не нужны, но этот страх гнездиться глубоко внутри нас, задавленный здравым рационализмом, сметённый всевозможными условностями… Мири Аммит дал этому страху имя, и осознав его позволил себе любить.
Наверное Амелия Аммит очень удивилась, осознав произошедшую в её сыне перемену, можно даже сказать, что она отнеслась к этому с опаской и недоверием. Когда мы постоянно привыкаем ждать подвоха, нас уже нельзя винить за то, что некоторое время мы его действительно ждём. Но потом спустя некоторое время приходит весна. И начинается оттепель. В семье Аммитов родилась весна, она была ещё неявной, ещё скованной застарелым морозом, но вот первые признаки её вовсю танцевали в воздухе. Ещё робкие неуверенные, осторожные прикосновение, крохотные шаги навстречу друг другу, маленькие лучики, которые постепенно разгораясь, превратятся в океан огромной солнечной любви.
И тогда жизнь начинает приобретать смысл. Смысл начинает приобретать всё: пылинки в воздухе, старые часы на стене, облупившаяся кукушка на каминной полке, даже обои которые ты всю жизнь ненавидел, вдруг становятся привычными, уютными и родными, потому что в них появляется смысл. Совместные семейные обеды, больше не походили на пытку, начались первые прогулки, и первые  семейные поездки, и сам собой отпал вопрос со школой в которую хотели определить Аммита. Какая может быть школа, когда твой ребёнок был мёртв, и вдруг он вернулся к тебе, живой, здоровый, невридимый, абсолютно нормальный, и лишь иногда лёжа без сна по ночам, ты задаёшь себе вопрос, что же там за тараканы жили в его голове, но тут же заставляешь себя забыть об этом. Ведь ответа на этот вопрос ты не знаешь и нужно радоваться тому, что есть, позволяя себе поверить в то, что возможно так будет всегда.
Мири захлёбывался в эмоциях. Он и не подозревал об этом существующем внутри него источнике эмоций, бесконечным потоком низвергающихся из его хрупкого тельца на весь окружающий мир. Впервые он позволял себе открыто выражать свои чувства, впервые он позволял себе быть искренним, любить, зная, что тебя любят в ответ, обнимать, зная, что тебя никогда не оттолкнут. О это вездесущее право любви и понимания. С близкими нам людьми мы не боимся быть самими собой, не боимся показаться смешными или нелепыми, не боимся расслабиться, потому что знаем. Нас любят и примут в любом нашем обличии. Уж кому как ни Мири было знать об этом.
Обычно в десять лет, мальчишки начинают стесняться выражения своих эмоций, стыдятся своих матерей, пытаясь отстоять своё право быть самостоятельными и взрослыми. Аммит заелся этой взрослостью на много лет вперёд, и слушая его счастливый заразительный хохот, Амелия улыбалась не в силах поверить, что это беззаботное, открытое и добродушное существо, её собственный сын. Сын о котором она так долго мечтала.
Спустя пару лет, ей завидовали. Говоря, что невозможно встретить большего примера сыновней почтительности и привязанности, чем та, что юный Аммит демонстрирует в отношении своих родителей. Он словно светился изнутри, он готов был носится на ушах по воздуху, в попытке предугадать малейшее желание дорогих ему людей. Он купался в этом чувстве. Прорвав многолетнюю плотину сдержанности, он готов был молиться на свою мать, потому что теперь впервые в жизни от твёрдо знал у него есть такое право. И даже если иногда в его душе шевелились смутные сожаления, то это уже были рациональные сожаления начинающего вступать в пору зрелости подростка.
Три года промелькнули как сон, чудесный сон, который был слишком приторным, что бы оказаться правдой. Спустя годы Мири будет задавать себе вопрос, а не приснилось ли ему всё это, и в то же время он будет знать ответ на него.
Всё то, что он спустя годы будет презирать и считать кретинизмом, было в его жизни, и отрицая и ненавидя это знание, он будет жадно стремится к нему мучительно пытаясь вспомнить, тот сон, в котором так здорово было быть, живым.
В тот вечер всё было точно так же как и обычно. Поездка в театр, вернувшись из которого они ужинали втроём. Обсуждение планов на предстоящий учебный семестр.
Мири собирался поступать в школу. Несколько поздновато в тринадцать то лет, но блестящее домашнее образование, которое он получил, помогло ему с блеском выдержать экзамен в одно из лучших учебных заведений города; и теперь, строя радужные планы на будущее, они болтали о пустяках, смеялись и шутили, полные безмятежной и радостной беззаботности, не подозревая, о том,  что через несколько часов, вся их размеренная жизнь разлетится на куски. Они сидели перед камином, и мама читала книгу. Домашнее чтение перед сном, стало доброй семейной традицией. После мама посмотрела на часы. Мири запомнил время. Половина двенадцатого. И сообщив о том, что поздно, непреклонно объявила о том, что пора по кроватям. Они пожелали друг другу Доброй ночи. Аммит поцеловал матери руку, и она смеясь чмокнула его в лоб, посетовав на то, что через годик другой Мири вряд ли позволит ей, вот так вот баловать себя.
Отец улыбнулся. От природы Карл Аммит был довольно неразговорчивым мужчиной и они разошлись по спальням.
А ночью на дом было совершено нападение. Два свихнувшихся от жажды вампира, которых трудно было назвать вменяемыми вломились в их поместье. Обычно эта раса старалась соблюдать осторожность. Нападать на известную в городе семью было явным нонсенсом. Трудно сказать что послужило причиной этого нападения. Жажда, которая заставляет кровососов терять остатки здравого смысла, а может быть чьё то тщательно спланированное и задуманное вмешательство. Когда вампиры добрались до спален, они уже успели насытиться и порезвиться на славу, вырезав практически всю охрану и слуг.
Мири проснулся от истошных криков. Их спальни располагались в одном крыле, почти напротив друг друга, поэтому добраться до комнаты родителей для подростка не составило труда. То что он там увидел, навсегда осталось похороненным в глубинах его памяти, которая спасая мальчика от сумасшествия превратила его сознание в слепое пятно. Последнее что он помнил, прежде чем схватив стоявшую в углу вазу ринуться вперёд, вампира который вытаскивал внутренности из живота его кричащей, всё ещё находящейся в сознании матери.
Когда он пришёл в себя, в доме были Хелсинги. Явившиеся слишком поздно, ибо даже всемогущий орден не обладает вездесущностью и телепатией. И поняв что всё закончилось отключился снова. Второй раз он пришёл в себя лёжа на мокрой траве, над ним склонившись колдовал целитель, а в нескольких десятках метрах, пылал и ревел живой, разбрасывающий искры факел – то, что осталось от его прежней жизни.
- Цена – сказал мальчик
- Что? – целитель склонился над ним, пытаясь разобрать его слова. Пациенту нельзя было говорить, он находился слишком в жутком состоянии, и то, что Орден оказывал ему помощь было вызвано лишь одним фактом. Искалеченный тринадцатилетний пацан, сумел убить вампира практически голыми руками, вогнав ему в глаз обломанную ручку серебряной вазы. 
- Цена уплачена – прохрипел подросток и расхохотался сухим безумным смехом, кашляя кровью и содрогаясь от боли, а затем жутко и страшно завыл.
За одну ночь, Аммит разом лишился всего: семьи, дома, состояния, даже собственного имени.
Спустя месяц, когда потерявший память подросток, смог начать осознавать себя: кто он и как его зовут -  оказалось, что он является послушником Ордена. Отныне Орден стал его семьёй, Орден будет заботиться о нём, и Орден поможет ему отомстить. Он ведь хочет отомстить?
Всё имущество семьи  Аммитов, счета, ценности, земли которые принадлежали родителям – отошли Ордену. Через несколько недель, личности именуемой Мири Аммит не стало. Официальная версия погиб вместе с семьёй во время пожара, вызванного неосторожным обращением с огнём.
Спустя несколько лет, появился охотник Аммит, человек внутри которого не осталось ничего, а всё то, что лежало на поверхности, не имело абсолютно никакого смысла. Он больше не хотел платить, и поэтому он сделал свой выбор.
12. Способности физические/магические.
Магических нет.
Физические…* возмущённо*
Но я же человек!!! И у меня нет магии *жадно подгребает к себе свои игрушки*
Профессиональный мечник, мастер ближнего и дальнего боя.
Практически все виды холодного оружия. Приоритет меч. Фехтование двумя руками.
Метает ножи, иглы, всё что можно отправить в цель.
Владеет техникой «маятника». Способен уклоняться от пуль, выпущенных с небольшим промежутком времени.
Владеет разными видами борьбы, с оружием и без.
Специализируется на ядах, изготовлении зелий, лекарств. Новая формула H1N1
При наличии подходящих средств способен провести несложную операцию. Пересадку сердца не проведёт, а вот удалить аппендикс или заштопать живот в полевых условиях и избежать перитонита в состоянии. 
Оружие: Весь арсенал Хелсинга, включая метательные ножи и прочие приспособления.
Основное оружие. Двуручный меч. Обладает поразительной мощью, при встрече с оборотнем незаменим. Берётся в редких случаях. Носится за спиной.
Складные китайские мечи в количестве две штуки. Модернизированы с помощью магии.
Внутри рукояти расположена катушка с тонким стальным тросом, который крепится к пластинам меча с внутренней стороны. Принцип солдатик на леске.
Нажатие кнопки ослабляет пружину,  лезвие выскакивает из рукояти, двойное нажатие заставляет катушку вращаться,  в действие приводится пусковой механизм и лезвие выбрасывается вперёд на манер копья, что бы через мгновенье распасться на отдельные звенья  - своего рода хлыст состоящий из заточенных пластин. Длина хлыста регулируется тросом.
Носит на поясе. Мечи представляют собой две рукояти с гравировкой змеи. 
Складной арбалет. Сбирается за несколько секунд, способен выпускать до пяти стрел подряд, после чего нужно перезарядить. Неудобен в применении, но иногда бывает очень эффективен против вампиров.  Стреляет болтами с вкраплениями серебра.
Так же имеется запас, покрытых серебром болтов.
13. Профессия/род деятельности.
Хелсинг.
( но хотелось бы побыть охотником за всеми, дабы не скучать в отсутствие заданий )
14. Пробный пост.
Тридцать секунд до атаки. Напряжение сделалось почти невыносимым, свернувшись пружиной внизу живота. Хотелось сделать бросок. Палец зажимающий крючок арбалета почти побелел от напряжения. Всего лишь несколько секунд и лицо вампира, за которым он уже неделю вёл охоту, окажется в фокусе. Глаза слегка пришурились. Зелье для обострения зрения, а так же зелье отбивающее запах крови, стремительно отрабатывали своё предназначение, пожирая жизненную энергию парня изнутри. Охотники долго не живут. Всё верно, и дело вовсе не в том, что однажды они не возвращаются с задания, дело в том, что та дрянь, которой пичкают их тела, для того, что бы сделать их жалким подобием того, на что они охотились, рано или поздно убивала их, гораздо надёжнее, чем это бы сделал вампир.
Говорят, что вампиры брезгуют охотниками, предпочитая расправляться с ними иными способами. Хоть какое - то облегчение. Аммит не мог себе представить, что произойдёт вздумай какая нибудь из этих тварей обратить его. Говорили, что бывали претенденты. С оборотнями. С вампирами не бывало. Ни один кровососущий упырь в здравом уме и твёрдой памяти не рискнёт, в каком бы голодном состоянии он не находился, попробовать хлебнуть коктейльчик, который из себя представляет кровь истинного Хелсинга.
Вампир пока не подозревал о его существовании. Спокойно стоял повернувшись к Хелсингу спиной, глядя на пламя играющее в камине. Широкое панорамное окно, и свет горевший внутри комнаты, делали его фигуру отличной мишенью. Даже не нужно было жрать эту отраву перед заданием. Теперь главное не сделать ошибки. Вампир способен увернуться от летящего в него болта за долю секунды, после чего либо сбежит, либо, что более вероятно перейдёт в атаку, попытавшись обойти Хелсинга со спины. Сообразить, что выстрел произведён с соседней располагающейся напротив крыши, для него не составит труда.
Ну что ж, пора – губы Аммита тронула лёгкая, мечтательная улыбка. Обычно в минуты напряжения, он улыбался, такой вот нереальной фантастической улыбкой, словно собирался сделать любимой девушке предложения. Нервы, понятно и идиоту. Хотя возможно и собирался. Вот уже много лет, его единственной девушкой была смерть – идеальная капризная невеста, возлюбленная которая не прощает ошибок. Тридцать секунд, зелье ускорения начало действовать, замедляя реальность. Лёгкое движение кончиком сапога.
Стремительный разворот смазанного лица в проёма окна, и почти в ту же секунду палец отпускает курок. Распрямляется сжатая пружина внутри, заставляя тело взлететь в воздух, и ринуться вперёд, почти опережая смертельно поющие болты, жадно устремившиеся к цели, почти одновременно с прекращением сухого щелчка.
Меч выдернутый из за пояса, привычно скакнул в руку, превращаясь в ожившую змею.
Вампир успел сместиться в сторону. Просто невероятно, какова же их истинна скорость. Гибкой змеёй уклонился от летящих навстречу стрел. Но опоздал лишь на секунду, не рассчитав, что охотник вот так вот со всего размаха, вломиться в окно. Словно чёрная тень в ауре разлетающихся брызгов стекла.
Бросок серебряных звеньев наперерез, и меч словно живой обвился вокруг чужой руки, резкое движение на себя. Белый рукав окрашивается не кровью, а вспыхивает темнея золой,  перекат, с одновременным выхватыванием второго змея.
Я именую свои мечи змеями, почти метафора – отстраненная мысль на границе сознания, щелчок пружины, и удар второго ожившего меча в область сердца.
- Ну здравствуй моя возлюбленная, прими свою жертву.
За маму -  кажется так. 

15. Связь с вами.
355-385-797 

16. Как часто предполагаете появляться на форуме? Если не трудно, укажите в какое время суток.
Зависит от игры.
17. Ознакомились с правилами и реалиями мира?
Да
18. Имеете ли опыт административной или модераторской работы на игровом литературном форуме?
Да.

Персонажа можно было бы назвать очень интересным и ярким, но!  Во первых, насторожил тот факт, что во время исправления недочетов по просьбе администрации, игрок каждый раз не просто переписывал анкету, а представлял на проверку совершенно разных персонажей, общее у которых были только профессия, вспыльчивость и способности.
Что касается последнего варианта. 1. Сам игрок в биографии указал на то, что информация соответствует некоему аниме. (на данный момент эти строки, увы, не сохранились в тексте) Из чего следует - правила не дочитаны, ибо единственный вариант из возможных по воплощению персонажа может быть лишь герой книги и в соответствии с литературным аналогом. 2. Не раз администрацией обращалось внимание игрока на то, что им сложено неверное представление о Храме. Постоянная путаница, когда Храмовники представляются то бандитами с большой дороги, то церковью, а то и вовсе аналогом Ван Хелсинга. Более того, не верно ни одно из трех предположений. Опять возвращаемся к пункту 17 - с реалиями мира игрок не ознакомился в должной мере. 3. Коллекция (а иначе данный перечень не охарактеризуешь) способностей не соответствует возможному для храмовника. В том числе совершенно невероятная "игрушка" - гибкий меч - сочетаемость несочетаемого, да простят меня за тавталогию. 4. Как следствие, те же ошибки подчеркнуты еще и в пробном посте.
Вывод: персонаж в игру, увы, не может быть принят.

Отредактировано Мири Аммит (27-05-2009 01:21:23)