Сознание всегда было одним из сильных мест данной дроу. Хуже не придумаешь. И когда другие его теряли, она продолжала цепляться за него всеми силами своей темной души. Вот только зачем ей это надо? Впрочем, держать удар она умела... Как в Крове умели проверять на прочность.
"Наверняка не числюсь ни в одних списках". - Губы искривила легкая усмешка. - "Какая сомнительная привилегия". Это значит - как минимум, смертница. Но дроу никогда легко не расставалась с жизнью. Это же была ее жизнь, в конце концов. Обстановка привычная до неприличия, вот только иная роль и короткая передышка. О боли лучше не думать, сама быстрее уйдет, и Таралаш "развлекалась" тем, что рассматривала потолок, отмечая кое-где небольшие свисающие сталактиты и прислушиваясь к голосам. Да, это была ее ошибка. Но она ни за что от нее откажется так же, как от ее последствий.
"Изверг? и "господин Диор-Хааш"? Я обязательно запомню". Что за зелье - она знать не знала и не желала знать. И насчет "не нужна" они явно перегнули палку. Такая, как она - нужна, иначе жизнь скучна и не интересна.
На данный момент из дроу смогли добыть только ее имя (которое она и не стремилась прятать, высказываясь гордо и дерзя) и то, что она сама считала правдой: происхождение из Крова. Золото глаз насмешливо переплавлялось во взгляде в издевку над своими "тюремщиками". "Девка девке рознь, милый". Взгляд опасно вспыхнул, обещая припомнить всё в своё время, когда выживет. То, что выживет - Таш даже не подвергла сомнению. Живуча, как дикая кошка, гуляющая сама по себе... и столь же опасна для окружающих.
"В лицо бы тебе - этой дрянью плюнуть!" Запах жидкости ей не понравился абсолютно, и дроу настойчиво отворачивала голову от зелья, не желая пить. Впрочем - дознаватели в который раз доказали, что не зря едят свой хлеб. Влить в нее неизвестный состав удалось. Так же, как ей удалось, в свою очередь, хотя бы попытаться больно укусить руку - позволившую себе неслыханную наглость подобного обращения с ней, Таш.
- Вкусно?
От "неизвестности" слегка вязало во рту, но это не помешало дроу оскалиться хищной улыбкой и огрызнуться - голосом бархатным и вызывающим одновременно.
- А ты бы со мной выпил... - В золотистых глазах полыхнули жаркие искры. - На брудершафт. - Эльфийка усмехнулась, расслабленно опуская голову обратно. - Или боишься, что горло перегрызу?
Она не оборотень, конечно... но почему-то верилось, что она - может. И не только горло перегрызть, но еще и многое другое, о чем подскажет воображение или случайный зритель. Впрочем - случайных - здесь не было, только "свои". Пока что эльфийку забавлял этот допрос... Дроу была абсолютно уверена в том, что ей ничего не могут сделать, и берегла свои козыри на всякий случай... На данный момент пользуясь исключительно ресурсами своего организма. Магия... магия, она еще пригодится потом. Раз уж оружие у нее изволили забрать.

Заслуженная пощечина не вызвала ничего, кроме усмешки. И даже доставила определенное удовлетворение... Парочка удачных провокаций, и твой недруг сам сорвется, а там и выдаст себя с головой, совершит ошибку, когда не надо...
"Вот и твоя первая ошибка," с удовольствием отметила дроу. Хладнокровный загораживал ей обзор, почему приближение Диор-Хааша тоже стало для нее сюрпризом, а зависшая в воздухе рука - отличным знаком. Если бы в этот момент не зародился внутри отголосок боли. Таралаш насторожилась, пытаясь понять, что с ней происходит и чем ей это может грозить. Просто яд, она бы пережила. Но это...
Окружающий мир медленно поплыл перед глазами, оставаясь доступным в полной мере лишь в звуках и ощущениях прикосновений.
"Быстро. Слишком быстро". Эльфийка невольно дернулась от первой, пока еще слишком слабой молнии боли внутри, резко сжав и медленно разжимая пальцы. Дыхание чуть участилось, дроу задышала поверхностно, стараясь не допустить боли в легкие. Ей должно... должно хватать воздуха внутри. До конца. Для ответов. "Врешь..." Ощущения чужих пальцев, бесцеремонно исследующих ее лицо и шею, вызвали внутри волну омерзения. Она НИКОГДА не была подопытной ящерицей, и не станет ею сейчас! Глаза протестующе прищурились, на хищный манер. Мир сузился до льдисто-холодного осколка неба - и ему в ответ яростно полыхнуло солнце. Тело дроу невольно выгнулось. Подбородок... будто бабочка, насаженная на булавку. Только в отличие от бабочки, Таш не была столь безобидной даже в нынешнем почти беззащитном состоянии. Теперь прежде, чем колдовать, нужно было уничтожить, победить волну накатывающей боли, иначе всё будет бесполезно, и она даже не дотянется до цели... А целью сейчас была бы шея Диор-Хааша.
- Сволочь... - сквозь зубы выговорила эльфийка, не отвечая на вопрос. Имя она назвала еще в прошлый раз. Если знаешь - зачем спрашивать? Интонация, видимо, должна была бы прозвучать комплиментом и наградой экспериментатору. - Как... называется эта штука?
Лед в глазах напротив - единственное, за что можно зацепиться. "Пока рано. Это только начало..." Эльфийка не глупа, и отлично понимала, что дальше - будет хуже и острее. Девушка выпустила дрожащий вздох с чуть приоткрытых губ и дерзко приподняла уголки губ в улыбке. Пусть думает, что специально. У нее высокий болевой порог, она умеет терпеть боль. Она знает, как это делать. Чем напряженнее мышцы, тем сильнее боль... и в ее обязанности входит расслабить тело. Каждую клеточку, до которой она может дотянуться. Мешала напряженная спина, но в остальном: руки от плеч, ноги от бедер, кисти и стопы, до кончиков пальцев - усилием воли дроу медленно расслабила мышцы, которые так стараются стянуть петли боли.
- Таралаш Ши-Ллори, - помедлив, гордо проиграла свое полное имя эльфийка. Пускай слышит. Пускай видит, что ей больно, но боли - она не позволит себя сожрать. - Господин... Азратхель. Диор. Хааш.
Золото взгляда блеснуло нешуточным вызовом, а в "господине" ясно прозвучала ехидная ирония. "Надо мной нет господ, марионетка".

"Нет! С сердцем у меня вообще всё в порядке", - упрямо возразила эльфийка, сосредоточившись только на одном: расслабить себя, насколько это вообще возможно. Осторожно, плавно, медленно вытянуть горящий огнем позвоночник. Не тратить силы на излишние слова, которые совершенно не нужны тому, кто упивается своею речью. Пусть говорит. Пока говорит – голос то же лекарство, его ровному течению можно позавидовать… и позволить себе расслабиться на его волнах. Пускай несет по течению сейчас, когда она…
"Тварь!" Она думала, что такое невозможно. Огненную реку под кожей еще можно было терпеть, даже несмотря на ее возрастающую силу, но даже легкое прикосновение ткани платья, прижатой чужой ладонью к груди, вызвало ярчайший всплеск боли, которой Таш успела захлебнуться. В первый раз… В самый первый, потому что дальше она не позволит этому повториться. Не позволит себе быть не готовой. Прохлада неподвижного камня под кистями рук сейчас более желанна, чем все сокровища мира. "Что ты такого сделал, чтобы превратить мою кровь в жидкий огонь?" Ей не дали даже отдышаться, и дроу почти физически ощутила огненных змей, заползающих в легкие. "Расслабляй... себя... каждую частицу, черт бы тебя побрал!!!"
Дроу лихорадочно дернулась - и закусила губу. Это - было ее ошибкой. Позвоночник скрутило огнём,  будто кожу живьем сдирали: так среагировала спина на резкое движение даже по тонкой ткани платья. Нижнюю губу Таш прокусила до крови - лишь бы смолчать перед этим... этим... "Который обойдется". Он вряд ли достоин того, чтобы слышать ее крики и стоны. "Не хочу".
А чего хочет? Сыграл ли свою роль солоноватый привкус крови на губе, но дроу решительно представила себе его кровь. Его... теплую и на своих руках. "О, да. Я медленно вскрою тебе брюхо... Или еще лучше перережу шею. Кинжал медленно пройдет сверху вниз, по милиметру вгрызаясь в плоть, и погружаясь туда все глубже. Одно нажатие... Всего одно - и в твоем легком уже дыра для лучшего проникновения... воздуха..." Всего лишь еще один способ уйти от боли: распахнуться перед ней, отстраняясь от нее или превращая в наслаждение. Это сложно, да... Но зато если удается - она воспринимается в разы слабее, чем есть на самом деле. К тому же... Негативные эмоции за всеми ощущениями Таралаш успели спрятаться и переработаться в наслаждение от мысли, что все это будет адресовано не ей...
Замечание о прекрасной коже, по всей видимости, вызвано тем, что рука соскользнула по разрезу платья на бедро, и даже в нем (замечании) дроу нашла для себя мстительное удовольствие.
- Даже и не мечтай, - бархатно-насмешливо проскользнуло на волне вдоха, тихо, со смесью ненависти и острого наслаждения ею, раз уж она до такой степени переплелась с болевыми потоками. Таралаш не унимала "огонь" теперь. Она позволяла ему гореть, жадно расползаясь по телу даже до кончиков пальцев, и не уходила больше от прикосновений рук, не только не боящихся окунуться в этот поток, но и контролирующих его перемещения. Везде, куда бы ни скользнули ладони, за ними следовала боль - и жажда перерезать шею.
Если бы она не знала, что Азрат дроу, она бы решила, что он демон, превращающий кровь в лаву, покорную только его воле. Лаву... но не сам вулкан, в недрах которого кипело пламя.
Таш сглотнула кровь, успевшую скопиться во рту. Удивительно, но сознание поразительно ясно воспринимало и слышало вопросы, отчетливо улавливало речь и абсолютно четко понимало, о чем спрашивают и чего хотят.
- Это ... ваша проблема. - Даже легкие, казалось, заполнились огнем, и Таралаш на миг представила себя огненным драконом. Жаль, вместо огня из легких вырывался воздух... Огонь пришелся бы очень кстати, обратись он против его создателя. - Я, ТАРАЛАШ ШИ-ЛЛОРИ! - Временное облегчение от вылившейся в крике порции боли. Такой разительный, но эмоционально уместный контраст с обычным тоном голоса, как если бы эльфийка оказалась в бешенстве, которого на деле не наблюдалось совершенно. На миг припомнился голос из не такого уж далекого прошлого. Голос... И шаги? - Ты же сам... учил меня... выживать.
Устало, негромко, но твердо настолько, что сложно усомниться в истинности. Коварный ум даже сейчас пытался смешать правду с вымыслом, явь со сном, обвинения с... На допросе обычно не сплетничают. Тут все откровенны, как дети. Тем занятнее должны быть выводы для его подчиненных или тех, кто еще не проявил себя в этой комнате... Вряд ли Глава клана оставит совсем уж без внимания допрос той, что осмелилась поднять свое оружие против "клана".

"И тень ночи Смерти накроет весь мир и выйдут на охоту ведьмы эльфийские, будут забирать детей из рук своей родни и принесут их к Котлу Крови. А вернуться они только через век, с глазами цвета латуни. И не будет им равных в искусстве убивать и нести страх в сердца других..."
Один только случайный взгляд напомнил гвардейцу о истории, которой ему довелось услышать от одного Вестника, который сам узнал о ней от какого-то пьянчуги, которого потом нашли с клинком под лопаткой и пущенного под пирсами. Наконец, Вардейр отвлекся от шума в голове, возможно потому что все сердца бились спокойно... почти все. А пару минут назад в голове было шумихи, что голова трещала по швам. Естественно, в переносном смысле.
- Ты меня знаешь, Азратхель - сонно сказал гвардеец, сцепляя руки в замок - я скорее начну верить в то, что черный грифон после смерти становиться гигантским марципаном, чем перестану носить свои доспехи. Она как вторая кожа, которая изредка нуждается в ремонте. Особенно после столь красивых и тяжелых схваток.
"Он не понимает... забыл каково это, но я не виню тебя, брат. Ты всегда был талантлив и твои настойки не один раз спасали меня."
Посмотрев на колбу, которую поставил на столе Вар стал внимательно буравить ее взглядом, словно хотел чтобы там оказалась дырка. Чем скорее он избавиться от головной боли, тем лучше.
- Эта? Ну, почти, Азрат - сказал он, почесывая подбородок - до меня она успела прирезать Лоенгрина, причем он толком не успел даже меч поднять. Давно... давно я не видел столь... храбрую личность. Первая, кто умудрилась меня ранить за много лет.
"Говорит так же как и тогда. Только не бросается на меня, желая распотрошить, но наверняка сгорает от этого желания. Плюс я думаю и Азратхеля ждет тоже самое" - при этой мысли губы Вара искривились в улыбке - "но что за Мастер? Неужели мой брат хочет устроить переворот в клане?! Исключено! Я верю ему как родному и даже если это правда... лучше этому не быть явью."
- Продолжай, Азратхель, я хочу посмотреть на второго виртуоза допроса - он сел и стал краем глаза посматривать на колбу, чтобы та не перегрелась.

"Ничего. Но кое о чем ты просто не имеешь понятия". Золотистые глаза снова скрылись под ресницами, наслаждаясь отдыхом "огненной реки". Не так уж больно, в самом деле, как убеждала себя Таш. Всего лишь огонь, на котором уже почти привычно сгорать. Две минуты (теперь уже больше), растянутые в бесконечность... в течение которой пламя - суть, твоя суть и ничья больше... И себя саму Таш всегда принимала такой, какая есть. "Варджейру? Ах, вот как его зовут", - усмешка стала более явной, в тон мыслям. - "Скоро узнаешь".
Своей версии она теперь будет придерживаться до конца. Посеешь смуту в стройных рядах своих палачей - и тогда может быть останешься жить. "Глупая и самонадеянная мышка" - только кажется такой. Это тоже "талант" - представать такой, чтобы тебя - недооценили. "Недооценивание противника ведет к неправильному оцениванию ситуации", - дроу отлично помнила своих учителей и всё, что они говорили. "И это тебе на руку. Потому что он - а не ты - сделает первую ошибку, и тебе надо просто поймать момент". Так ей говорили про бой. Но Таш воспользовалась знакомым принципом теперь, потому что ... "Что такое твой допрос, как не сражение? противостояние... в изначально неравных условиях". Что ж, эти условия можно и нужно уравнять.
И если бы мир перед глазами не расплывался, всё прошло бы еще лучше. И "препарируемая ящерка" еще покажет коготки. Магия земли всегда требовала немного времени... "Какой знакомый звук". Ложка или палочка, бьющаяся о стены, будто что-то размешивают. "Ну, нет... еще одну порцию этой дряни я в себя влить не позволю". Весь свой огонь, всю боль она запустила трещиной в камне, на котором лежала. Снизу, от пола, чтобы никто не видел, к креплению правой руки. Звуки хорошо скрывать за другими звуками... Ведь чем ближе к тебе его источник, тем больше шансов, что ты слышишь только то, что ближе. Впрочем... в пещерах всегда время от времени что-нибудь осыпалось, слегка, словно несколько камешков пробегут - и затихнут. Теперь она готова. Можно возвращаться.
Дыхание всё такое же поверхностное, глубокий вдох не сделать по определению. В жилах вновь чуть сильнее разгорается огонь, и она понимает, какой вспышкой обернется ее маленький демарш... Чуть позже. Сейчас только холод стали у горла. И взгляд льдистых глаз, близко-близко.
- Осторожнее с этим. Милый. Тебе ведь не нужно. Чтоб я не смогла. Говорить? - Фраза распалась на пять коротких вдохов, прежней бархатной насмешкой. Слишком дерзкой для того, кто привязан к столу в пыточной и смеется в лицо палачу. Глупая самонадеянная мышка по-прежнему "глупа и самонадеянна", если уж именно это определение выбрал для себя "господин Азрат Диор-Хааш". Солнце глаз Таралаш жадно ухватилось за лёд, цитируя, возможно, забытую им фразу. Она помнит всё.  - "Бросьте. Возле разбитой скалы." Мой единственный... - Пальцы рук слегка развернулись - ухватиться за цепи, как если бы дроу готовилась к боли. От его железного когтя? - МАСТЕР!
Боль, конечно, адская, но она того стОит! Рука действовала будто сама по себе. Да и зачем за ней следить, раз дроу всё равно "надежно" прикована к камню? Тело оставалось неподвижным, а правая рука резко согнулась в локте, для упора. Упор о стол - и замах кистью, будто бы совсем легко и без усилий. Однако же... Таралаш знала, как ей это далось, иначе не было бы в лицо выкрика "Мастер". Неожиданность могла сыграть ей на руку. И если это так... Если так - то цепь (с грузиком на конце в виде штыря), просто обязана была обмотаться вокруг шеи Диор-Хааша. Дистанция. Неожиданность. Удача?

Металл слегка поблескивал и чуть ли не казался жидким, как ртуть. Прибор оказался довольно острый, потому что спокойно порезал палец дроу. Вар улыбнулся и утер кровь о рукав -"Азратхель, ты всегда поражал, как ухожены все твои вещи. Ни один нож и щипцы не вызывают сомнений, они не подведут во время допроса." Из-за самого Вара не было видно, чем он там занимался, но отчетливо слышался шелест металла о металл, легкие щелчки. Вскоре Душегуб, одетый в алую мантию и совершенно безоружный стал опять наблюдать, в том числе то, как Азрат ловко управился с попыткой напасть на него. "Даже обреченной на провал ты умудряешься сражаться? И за такое время до сих пор не показать всю боль. Даже сейчас, в качестве жертвы, ты продолжаешь удивлять своей упорностью..."
- О, да, настоящая музыка для моих ушей - Вар улыбнулся во весь рот, выражая чистейшее удовольствие - звон цепей, шелест приборов и зелий. Осталось только добавить немного страха и криков отчаяния. Но от тебя я их не дождусь, не правда ли, Таралаш Ши-Ллори?
Варджейр всегда обожал говорить во время допроса и постоянно мучил своими рассказами. Чаще всего они касались его предыдущих жертв и того, какая судьба их ждала. Как он медленно и мучительно выдавливал капли информации, а вместе с ней и жизнь несчастного. О да, в этом он был виртуоз - путем насилия и психического давления выдавать все до последнего слова. Хотя, его метод был куда более... негуманным, в отличии от того, как играл Азратхель. Но даже наблюдать за всем этим было очень приятно, простое созерцание приводило в блаженство. Услышав от Таш очередную четкую и понятную фразу, Варджейр захохотал. Его смех был искренним и он отражался от стен камеры.
- Я уже это слышал, слышал тогда - сказал дроу и прищурил свои алые глаза, которые были в цвет окрашенных кровью волос пленницы - но моя ненависть сильнее, согласись. Знаешь, мне все равно, откуда у тебя такое мастерство, какое твое имя.
Он стал прохаживаться опять и наконец показал свои руки, закованные в чешуйчатую защиту. Когти уже снова были начищены до блеска и смотрелись не хуже, чем настоящие у какой-то твари. В принципе у обоих одинаковое предназначение - терзать все на части.
- Мне интересно, кто дал тебе такой уверенности, что ты можешь убить нашего Главу? - Вар был уже на грани того, чтобы прикоснуться к шее дроу и разорвать ее - и чем дольше ты молчишь об этом, тем сильнее мне хочется встать на место моего друга... А я имею более плохие манеры, нежели он.
Дроу даже стал говорить, как обезумевший маньяк, который только и думает о кровопролитии и смерти. Хотя... Варджейр всегда казался таким при людях и лишь при немногих он вел себя свободно, не скрывая чувств и ощущений.

«Нашел, чем пугать… Паука – его же ядом». Разве может физическая боль, к которой эльфийка более привычна, сравниться с такой изощренной пыткой? Когда собственная кровь стремится предать тебя. Азратхель – оставил ее наедине с болью, наблюдая, как она мечется в клетке, где каждый прут – отдает раскаленным огнем. Варджейр – дал возможность не думать о ней хотя бы какое-то время, заставляя реагировать не мыслями, так словами, и не словами – так мыслями. Дроу не то, чтобы привыкла к боли… Она устала от нее сейчас, и сознание сплетало вокруг кокон спасительного равнодушия. Хуже и настолько болезненнее, казалось ей, быть уже не может.
Если бы не упоминание о Рил, она бы и не пошевелилась даже, ограничившись скептическим смешком про себя. Одно слово о главе клана – и в ее словах уже зазвучала черная ненависть, острая, не хуже клинка, затапливая мысли спасительной волной, под которой продолжал бушевать огонь… Но можно было больше не думать о нем.
- Она не Глава, - яростно прошипела Таралаш, всегда отказывающаяся считать Рил таковой. Раз эта бесхребетная ящерица позволяла лесным стервятникам принимать за них, дроу, решения. Марионеткой в руках светлых – вот, кем «глава клана» являлась для Таш. - Жалкий хлыщ! – Хлестко, как пощечину, кинула свои слова в лицо гвардейцу. – Хватает гордости пресмыкаться перед ней! И не хватает мозгов, чтобы подумать! – Эльфийка умела жалить словами не хуже, чем клинком. – Как рана? – прозвучало ехидным вопросом. – Надеюсь, не сильно беспокоит?
«Или нарывает, как мое плечо?»
После такого остаться можно не только без плеча, но и без головы, но если она хоть что-то понимает… Ее личный палач сейчас воспротивится. «О, вы несказанно добры, господин Диор-Хааш… Заступаясь за свою пленницу для новых пыток!» При первом же касании пальцев – зрачок расширился от новой боли. Эльфийка хищно прищурилась, пытаясь скрыть этот примечательный факт и слушай змеиный голос.
- Поиграем, - хрипловато пообещала ему Таралаш с неподражаемым выражением голоса. Боль, вызов, дерзость, гордость, сумасшествие от упоения противостоянием… Он мог связать болью ее тело, но не мог сломить её дух. Даже…
Девушка неожиданно дернулась, как в агонии, в глазах потемнело, губы приоткрылись в безмолвном крике. По счастью, голос пресекся, и от нее снова не дождались ни звука, кроме учащенного дыхания. Кажется, сознание решило покинуть её, наконец… Окуная в спасительную тьму, из которой дроу с таким же упорством выбиралась. «Нет, смерть – слишком легкий путь для тебя. Я отравлю тебе жизнь… Медленно, по капле, просочусь в твои мысли так, что и не заметишь. Проникну в сон – заманчивыми обещаниями. Но никогда ты не сможешь обладать мной как вещью… Или игрушкой».
В опустошенной болью дроу медленно угасал огонь в крови… Или? Была ведь такая возможность, что зелье заканчивало свое действие? Не такая уж и призрачная, если подумать. Отчетливо понимая, что запас её сил сегодня почти на пределе, Таш решилась на еще один демарш. «Кажется, тут были сталактиты». Горячей щекой чуть плотнее прижалась к холодному камню, пытаясь его ощутить и «уговорить» рассказать… Увидеть пещеру – ощущениями камня. Отыскать сталактит над столом для зелий, и даже не один…
В пещере что-то треснуло. Осыпалось. Самую малость. И сверху на стол полетел отколовшийся камень, с сотоварищами. Приличных размеров каменная «сосулька» (зуб, клык, коготь), ищущая себе цель. Найдет ли еще кого по пути - дроу не волновало совершенно. Потому что... Таш? А что – Таш? Она вообще «без сознания». Дышала, разве что, чуточку беспокойно, оставляя на камне влажный след. В том числе и от крови.