Хммм.... подумала и выдала...

Ты - МОЙ!

(или - ночь со мной)

Луна. – Пролился кубок снов тебе на губы.
Она. – И я. Мы обе наколдуем этот cон.
Змея. – Ползёт тебе на грудь лучом упругим.
Моя. – Душа свернулась призрачным кольцом.
Испуг. – Дыханье замирает от удушья.
И вдруг – Она тебе свой жгучий дарит поцелуй.
И смерть. – Твоя сегодня будет мне послушной:
Не сметь! – Желать тебя, пока я тут. Колдуй,
Луна! – И замирай узорами на коже…
Видна. – Лишь в лунном свете чешуя змеи.
Казнить. – И миловать тебя я буду тоже.
Манить. – И кольца страстных рук вокруг плести.
Шептать. – Ты мой! Пускай одной лишь этой ночью!
Опять. – Прильнуть к губам! Чтоб поцелуй украсть!
Хочу! – Тебя сегодня разорвать на клочья!
Молчу! – И в кубке ядом растворяю страсть…
Пускай! – Бежит по венам с жаркой кровью вместе!
Отдай! – Я поцелуй стократно возвращу тебе...
До дна! – Страсть кубка ночи слаще даже мести!
Луна. – И Сон. Прощай. И помни обо мне.

Как прекрасен солнца свет,
Игриво в окна бьет лучами.
Как будто юности рассвет,
Что все когда-то мы встречали.

Сверкают блики на воде
И ветер теплый нежно дует.
Играют дети во дворе,
От счастья радостно ликуя.

И птицы песенки поют,
Голубки ласково воркуют.
А где-то ведь дожди идут,
И кто-то по любви тоскует.

Вам, одиночкам, не понять
Причины, следствия и связи.
Любовь не так легко поймать.
Поэты вы, шуты или же князи.

И даже самый светлый день
Не мил, когда пустует сердце.
В далеком отражении лишь тень.
В руке сжимает ключ от этой дверцы.

==============================================
песни не пишу, лишь стихи, поэтому просто читайте с выражением =)

Буууххха-хххааа!! Спать вредно!! Недосып радужно влияет на творческий потенциял, расширяя его границы и начиная попахивать шизоидальным настроением...Возможно, парочка повторится - но это так уж получилось.Грёзы о  несуществующей Венеции,  в которой я имел глупость влюбиться в призрак медноволосой дамы, которая ждала меня в полнолуние - но я заплутал в лесах под конец августа.Бьянке Сольдиери, хоть она и исчезла уж год тому назад, оставив меня с неспетой песней на губах..Высокая вода..
In aquam altum. Высокая вода.

          ГОРОД НА БЕРЕГУ
Город застыл каменной пеной на берегу,
С высоты полета птиц это только пена,
Которую море может легко слизнуть,
Но волны тихи и полны лени.
Крыши узки и остры – и между ними
Зеленоватое, мутное, волнистое стекло.
Переплетение сфер и ломаных линий
Над мелкой рябью тихих волн.
Бело-серебряный каменный серп
Режет холодную зелень моря.
Птицам, взмывающим мягко вверх
Он кажется каменной пеной и солью.

          ЗДЕСЬ
Здесь не слышно цокота копыт.
Здесь не слышно грохота колес.
Кораблик-флюгер на ветру скрипит
Чуть надрывая шелк полночных грез.
Здесь весла нарушают улиц гладь,
Здесь редко можно встретить пешехода,
И застывает возле площади корабль,
А камни города глядятся сверху в воду.
Здесь царство масок-золотых и белых,
В молчании плетутся здесь интриги,
Здесь крестят врагов шпагой смело,
И пишут в тишине мудрые книги.
Девизы высечены на стенах палаццо,
Здесь даже каменные львы крылаты.
Здесь вечно хочется кружиться в танце,
И здесь за счастья миг не нужно платы.

  НОЧНОЙ ГОСТЬ     
Скользящий в толпе,
Другими не замечаемый,
Ко спящим во сне
Он приходит нечаянно.
Грезится девушкам юным
В сладкой дреме,
Ветер на свечи дунул-
Все стало темным.
Сбито в клубок одеяло,
Во сне разметалось тело.
Зачем - он и сам не знает,
Гуляет по снам несмело.

       ТРУЩЕБЫ
В самых прекрасных и невесомых городах,
Кроются улицы темные и невзрачные.
Улицы, где законом становится страх,
Где живут уставшие неудачники.
Сам воздух тяжел и недвижим в скуке,
Стены серы и узки проходы арок,
Здесь нет ни границ, здесь ходят без стука,
Это место для человеческих свалок.
Сюда не стоит приходить в одиночку,
Шпагу и пистолеты лучше не забывать,
В тумане вязком -не стоит ночью
По трущебам старых городов гулять.

БЬЯНКА
Бьянка – жемчуг истлеет,
Но волосы будут сиять.
Ветром распахнуты двери,
Лист клена упал на кровать.
Золото,осень в глаза –
Она тронута тьмой.
Голос так тверд – нельзя,
Но хочется быть собой.
Золото.Осеннее, мягкое..
Но закаты не для тебя.
На губах алое, яркое.
Бокал в зеркало,звеня.
Белые руки, линия плеч –
Совершенный изгиб.
Шелк. Тихий смех тайных встреч –
Никто не погиб.
Ты знаешь – ты совершенна,
Но зеркало молчит.
И тень твоя по стенам
Не плачет и не бежит.

ЖЕМЧУГ
Жемчуг – живые камни.
Блеск перламутра мягкий.
Взгляд несмелый, случайный –
Красавицы тайные знаки.
Жемчуг – носить королевам,
Жемчуг – носить безродным.
Жемчуг – русалка пела
Слезы роняя в воду.
Жемчужные ожерелья
На лебединые шеи.
Нити жемчужной зерни
На нежной коже светлеют.
Жемчуг, вплетенный в косы –
Блеск, не ранящий взгляда.
Незнакомка поступью Осени
Бесшумно проходит рядом.
Шелк, шелестящий нежно,
Кружево полупрозрачно,
Наклон головы небрежный,
Что же? Что же он значит?
Только губы улыбка
Тронула тенью быстрой.
На шее жемчужная нитка,
В косах жемчужные искры…

         ПЛЮЩ
Помнить, ты не моя, можно.
Можно помнить, что ты не моя,
Но тело отзывается дрожью,
Когда я вижу тебя.
Я обнимаю стену твоего дома,
Я жмусь к холодным камням,
Я не ощущаю себя обреченным –
Но я помню, что ты не моя.
Я жду, я пью мутную воду,
Я грызу землю ожидая.
Я юн, и меня не смущают годы,
Но ты не моя, я знаю.
Ты смеешься  высокомерно,
С балкона видна порою.
Я глуп, я смешон, наверно,
Но я тянусь за тобою.
Я вцепляюсь в решетку балкона,
- Я не твоя! ..Поздно.
Мягко и очень влюбленно
Плющ оплетает розу.

         ВЫСОКИЕ ДОМА
Высокие дома стоят по колено в воде,
Маслянистая гладь лица их отражает,
На фасадах девизы, маски, морды зверей,
На крышах бесчисленные голуби засыпают.
У воды самой лестницы, розы и двери,
Из гондолы сразу в залы палаццо.
Под веслом дробятся небесные сферы,
И лица, в волне искажаясь, как маски паяцев.
По лестницам и переходам комнаты, окна,
Византия и Рим смешались с мрачной готикой.
Золото, бархат, пыль и венецианские стекла,
И статуи из Афин спящие возле портиков.
Высокие дома живут незаметно и тайно,
Их обитатели ценят покой и тишину,
Редко люстры искрами высветят залу,
Погружая глаза в опьянение на балу.
А скрипки вздрагивают под смычком,
Мелодия пронзает стены, стекла и ткани.
Вздыхает, в воду глядясь, высокий дом,
А на чердаках обитают студенты, и старые тайны
Оседают на дне их утренних чашек чая,
Вплетаются лентами в волосы их любимых.
Высокие дома медленно оседают,
А юность, их покидая, смеется неуловимо.

          НОЧНАЯ ПРОГУЛКА
Гордость Осени и горечь,
Четкий профиль – фон заката.
Ты, я думаю, не помнишь,
И, наверное, не надо.
Скрип уключин – лодка мягко
По каналам тенью темной.
На воде уснули чайки,
А на арке кот бездомный.
Фонарь на мосту качнулся-
Полночь – время чуть застыло,
Месяц над водой нагнулся,
Ухватившись за перила.
Пальцы в сумраке белеют,
Косы с шелестом струятся.
Мои руки не посмеют
В ночи золота касаться.
Волны ластятся под весла,
Блики убегают в тени,
Как узор упали косы
Укрыв плечи и колени.
В одном доме дрожь от свечки,
Окна светом золотятся.
Мы плывем так долго..вечно..
Вот бы спать, не просыпаться.
Зелень глаз – черная кошка
Нас на пристани встречает,
Я за руку осторожно
Подхватил вас у причала.
Мои губы плотно сжаты,
В глазах северное море.
Ты не помнишь, и не надо.
Я не здесь, и не с тобою.

      ЭТА ВОДА
Эта вода слишком темна-
Мне на нее не глядеть.
Рыбой не скользить у дна,
Русалкой с камня не петь.
Эта вода слишком холодна –
Мне в нее не войти.
Не тревожить древний туман,
Не плести своего пути.
Эта вода слишком горька –
Мне ее из ладоней не пить.
Капли темные с губ не отирать,
Вниз с лица тоскою не лить.
Эта вода слишком тяжела –
Лечь в нее и уже не дышать.
Знака на глади мне не свила,
И в руках ее не удержать.
Эта вода слишком чужда-
Мне ее во сне не спросить.
Память моя – эта вода,
Мне приходится с нею жить.

        ЮНОША В МАСКЕ
Город, где мореходов встречает Фортуна
Бегущая над Догано-ди-Mаре.
Город, подвластный дыханью Лагуны,
Город, где воду целует закат так жарко.
По Рива-дель-Вина , маску одев
С длинным клювом, как ворон молчаливый,
Идет юноша. И каменный лев
Роняет вслед ему капли тумана с гривы.
Голуби из-под ног бело-серым вихрем,
Палаццо Сагредо темнеет так рядом.
Касаются плеч черных кончики крыльев,
Из-под маски сверкает золото взгляда.
Мост Риальто еще не виден отсюда,
Другой берег так близок -но не добраться.
Влажный воздух сладко вдыхать полной грудью
Уступая дорогу скользящим в танце.
Росчерком каллиграфа гондолы
С дымкой шепота -и все они мимо,
Целуют фасады палаццо волны,
Юноша молча идет по Рива-дель-Вино.
Веер-взмах перед глазами быстрый,
Это просто игра – две встретились маски.
Осыпаются из букета на мрамор листья,
Цветы блекнут и никнут, теряя краски..
Это просто ночь опьянила сегодня-
Карнавал уже близок, туманом струится.
Юноша со взглядом зверя слушает воду.
Ночь. И ему, как всегда, не спится.

     ПИСЬМО
На столике резном бокал вина
Стоит уже который час.
Без мыслей, отражением давнего сна
Яркий блеск распахнутых глаз.
Пальцы пляшут тарантеллу,
Ломая второе перо.
На листе ожидающе-белом
Винно-красное пятно.
Свечные огни умирая синеют
В лужицах воска.
Руки сжимаются все сильнее –
На ладонях полоски.
Кувшин на ковер – неосторожно,
Осколки и пятна.
Горький смех и к письму – Может,
Вернешься обратно?

ПОРТРЕТ ДАМЫ В ЦВЕТАХ ОСЕНИ
Гостил я у друзей своих старинных,
Шум споров оставив молча другим
Подсвечник взяв испятнанный патиной
Я скрылся в галерее средь картин.
Резьбу искусную свеча мне озарила,
Картина – в духе поздних флорентийцев.
Портрет – дамы прекрасной, а не милой.
Из тех, чьи воспевают нравы, лица.
Янтарь – единственный из благородных
Столь драгоценных самоцветов,
Кто из стихии теплой, не холодной.
И в янтаре все убранство портрета.
И жемчуг – дар морских печальных дев,
Что упал в кудри темные навеки.
Густые – ими может быть увенчан лев,
Волнистые – словно весною северные реки.
А руки – это руки королев,
Матово-белые, с изящными пальцами,
Что, арфу тронув, воскресят напев,
Который был рожден из флейты Пана.
Ресниц черные нити паутинок
Два озера серебряных под льдом
Своею тенью укрывают длинной,
Скрывая мысли за озерным дном.
Я отошел от дамы в золотистом
Роскошном платье с пеной кружева у шеи,
Смущенные, мои кружились мысли –
На сколько лет родился я позднее?
Дыханье жизни – сам художник был влюблен,
Была ль она не только наважденьем?
Была ли смертной, или это странный сон
В нем пробудил и страсть, и вдохновенье..

Аqva alta
Во время aqva alta я лежу в лихорадке,
Мои сны смешаны с бредом напополам,
Мои книги и письма мои в беспорядке,
Мне не до них – я блуждаю по снам.
Я хожу под небом цветов неописуемых,
Я вдыхаю запах трав невиданных.
Твари дикие топчут и целуют их,
А я имена чужие шепчу на выдохе.
Ближе к вечеру жар спадает – можно писать
Ответы на старые письма мертвым языком.
Моя латынь оставляет лучшего желать –
Еще слишком властен бредовый сон.
Высокие воды лижут стены домов,
Туманы тяжелые колышутся тяжко.
Ключи, заржавев, не отмыкают замков,
И пальцы, слабея, не справляются с пряжкой.
Уже ночью снова станет мучительно жарко,
И я буду метаться, не в силах спать.
Темно-синий огонь доплавляет огарки,
Вино темнеет, кровью таясь у дна.
Время aqva alta  – даже воздух иной,
Птичьи крики режут слух, а не услаждают.
Ладонь прохладно ложится на лоб мой,
Жара вязкой ночи отходит, и я засыпаю.

         ЛЬВЫ СВЯТОГО МАРКА
В ноябре, когда с моря приходят туманы,
И за высокими окнами свечи горят,
Поднимаясь над городом сонным тайно,
Каменные львы, крылья раскинув, парят.
Средиземное море вздымается и опадает,
Подвластное Лунным улыбкам лукавым,
Львы спящий город незримо оберегают,
И волны отходят, напоследок целуя камни.
Тяжелую зелень искристую режут кили
Кораблей, идущих из-за края небес.
Уходят на дно морские долгие мили,
И на цепи якорной сидит морской бес.
Штормы гнули мачты и колотили в борта.
Ватерлиния поднималась до парусов,
Темно-серая равнодушная вода
Любила крепко обнимать моряков.
Змеи морские и кракенов толстые щупы
Обвивали ,любя, и на дно увлекали,
Веселый Роджер скалил белые зубы,
И крысы от дыма порохового чихали.
Штили и бризы сменяли друг друга,
Резали небо крылья альбатросов,
Штурвал уже отполировали руки,
И потемнели от соли толстые доски.
Корабли возвращаются в гавань,
Туманом с мачт паруса опадают,
Шторм не тронет, и смерч не затянет,
Пока львы в темноте воспаряют.
Капитаны сходят на мрамор,
Теперь можно дать себе отдых.
А в небесах, скрытые туманом,
Крылатые львы охраняют город.

        ЗЕЛЕНЫЕ ГРЕБНИ
Смуглые пальцы тянули гребни,
Зеленые гребни из темных волос,
Синело неспешно вечернее небо,
Проявлялись искры первых звезд.
Роза в горшке лепестки роняла,
Батист белой пеной с плеч опадал.
Губы алели темным кораллом,
Мерцал водой под окном канал.
Пальцы путались нежно в темных кудрях,
Расплетались косы игриво, неспешно.
Плавился и уходил в смех страх,
Плакала роза росой безутешно.
Руки играли, локоны перебирая,
Темные локоны на снеговой коже.
Глаза смотрели – и раскрывали
То, что прежде раскрыть невозможно.
Улыбка блестела – слегка неуместно,
Но как-то спокойней и откровенней
Было прощаться со званьем невесты,
Прощаться с этим, как с верной тенью.
Роза в проеме окна темнела,
В воду свои лепестки роняя,
Луна на крыши к утру присела,
Улыбаясь бесстыдно и наблюдая.
Как в доме высоком смуглые пальцы
Зеленые гребни из темных волос вынимали.
Лепестками белыми осыпаться
Оставалась лишь роза над темным каналом.

ДЕКАБРЬСКИЙ КАРНАВАЛ
Зимний город покинули гости,
Разъехались ценители, зеваки.
Небо бросает серый дождь полной горстью,
А в глазах горожан странные знаки.
Туманы душат город злой мокротой,
Серые волны площади умыли,
Но Львы Святого Марка позолотой
Сияют, расправляя свои крылья.
Портные даже ночью шьют одежду,
А старый Мастер Масок лишь смеется.
Все ново, и все так, как было прежде,
И хмарь уходит, пропуская солнце.
Выходят в ночь, в фейерверки, в факела
Жонглеры, акробаты, клоуны и мимы,
Идут танцоры вдоль каналов и аркад,
И плачут маски грустных Арлекинов.
Тафта и шелк шуршат игриво,
Взлетают голуби в испуге,
И львы молчат – а ветер гриву
Шевелит, запуская в нее руки.
Шагает в ярких ромбах, в полумаске,
Чтобы в очи никто да не узнал,
Идет и рассыпает искры, краски
Декабрьский неуемный карнавал.

БРОДЯЧИЙ КОТ.
Южное солнце щедро, печально, беспечно.
Оно гладит людей, покрывая их позолотой.
Ведь золото - должно сохраниться навечно,
Солнце проливает лучи, а земля жадно пьет их.
Крыши городов юга красны как от жара,
Ночью чешуя черепиц чуть скрипит, остывая.
Гондольеры спят в своих лодках устало,
А я бесшумно по крышам горячим ступаю.
В моих глазах раскаленное золото солнца,
В них усмешка свободы и пьяного дня.
Моя шерсть - как вода из ночного колодца,
Я свободен - даже имени нет у меня.
Я хожу - и с решеток балконных
Мне блестят вслед глаза изысканных кошек.
Я киваю и жмурюсь - не слишком скромно -
Я cavalier servente и вольный художник.
Мне хочется быть в старинном палаццо,
Там темные розы возле фонтана.
Тишина- там та, что не хочет смеяться,
С жемчугом в косах старинная юная дама.
Я приду и с карниза увижу ее -
Она книгу заложит сухой ветвью жасмина,
Она назовет неизвестное имя мое,
И лицо в серебре луны тихо поднимет.
В ее глазах мудрость и грусть, что я видел
У идущих по Ponte de Sospiri мятежных поэтов.
В ее лице и плечах изящество лилий,
Но на них нет следа золотой пыли рассвета.
Она гладит меня - чешет нежно за ухом,
Ее руки чутки, и я сладко жмурюсь,
Ее дыханье прохладно - как ветер с Лагуны,
Что утром летит над водой узких улиц.
Ее тень ушла - я лег в ноги вместо нее,
Губы изогнуты - дама вот-вот улыбнется.
Она молчит, гладя меня, о своем,
А в глазах у меня раскаленное золото солнца.

Немного лирики представлю на ваш суд...

***

Усталый путник брел дремучим лесом,
А позади него клубилась тьма.
Он сделал все, но мир его разрушен,
Глаза пусты – его ведет судьба...

Вдруг яркий луч пронзил потерянную душу,
И под холодным светом дивных звезд
Прекрасный образ сети мглы разрушил,
Своим сияньем окуная в мир чудесных грез.

Подобно нежному бутону красной розы
Среди засохших сорняков в степи,
Она блистала, затмевая звезды
Меж серой мрачности безликои толпы.

И ангела небесного перед собой увидев,
Он был не в силах оторвать свой восхищенный взгляд.
Ее божественные очи дух пленили,
Даря любому рай земной, не оставляя отступления назад.

Вмиг что-то изменилось в мертвом сердце
И жизнь не стала так бесцельна и скучна.
Огонь души, зажженный девушкой прелестной,
Не станет угасать, пока живет и счастлива она.

***

На небесах ночных устало светят звезды,
Их острые лучи пронзают холодом вселенской пустоты.
Под музыку космического танца,
Миров далеких вечного посланца,
Он молчаливо вел беседу
С размытым диском молодой луны.

И отступал знобящий сумрак,
Накрытый нежной песней теплых дум.
В сиянии прекрасного светила
Родной души увидел отблеск редких рун,
Что так необходимы каждому порою
И дарят жизни радость,
Отогревая чувства мертвою зимою...

Заставить прочный лед растаять,
Открыть сознанье, запечатать недоверья страх,
И каждым мигом наслаждаясь
Ловить загадочной луны лучи,
И посылать ей сам свои,
В ней ни на миг не сомневаясь.

Ее столь необычный свет печальный
В тревоги час и сумрачные дни,
Как в озера лесного глади отражаясь
Дарил поддержку,
И так нежно улыбаясь,
Не пожалел любви родной сестры.

Анри де Бенуа
*Посмотрела на лирику и на "призвание"))))* Это что, маньяк так в сети жертв заманивает?)))) Любая девушка же за эмоцией пойдет, не оглядываясь))))

Не спрашивай, зачем я здесь,
  Я только тень, я просто блик,
  С небес ниспосланная весть,
  И жизнь моя - всего лишь миг!
  Весь этот мир не для меня,
  Мне тесно, не могу дышать!
  Свободы, ветра мне, огня!
  Ещё не срок мне угасать!
  Бежать отсюда, мчаться прочь,
  Весь мир - лишь фарс, а жизнь - обман!
  Крылом укроет птица-ночь,
  Оденет в сон седой туман...
  Осколки чувств, обрывки фраз,
  Сердца стальные, что ножи,
  Терзают душу в сотый раз
  И топят правду в гное лжи!
  Не спрашивай, откуда гнев,
  Открой глаза - и всё поймёшь!
  Пусты поля - был плох посев,
  Пусты сердца - знать, почва - ложь!
  Пусть я не ангел, пусть черны
  На крыльях перья, только знай:
  За честь обпалены они,
  Бог весть - таких берут ли в Рай?..
  Однажды рухнет этот мир,
  Однажды, верь! Но не сейчас.
  Прервётся нечестивый пир,
  Придёт расплата в судный час!

   Меня вините, страх пленя?..
   Я не добилась ничего?..
   Что ж, этот мир не для меня...
   И я, увы, не для него...

Всем, по какой-то причине, не имеющим возможности покинуть на время цивилизацию(работа, свадьба, диплом и прочие вялотекущие болотообразные процессы) читать противопоказано.сборка из старенького, новенького и ностальгичного.
                     РОМАШКОВЫЙ ВЕТЕР.
Привет.Чего ты грустный такой?
Неужели обидеть у кого-то рука поднялась?
А,понятно.Для грусти повод другой.
Ну пошли.Уже вечер,и под ноги лезет грязь.
                Я тебя понимаю,я и сам устал,как собака,
Забытая Богом не в раю,а на этом свете.
Но хоть и все плохо,не надо плакать,
Идем.Я подарю тебе ромашковый ветер.
                   В подьезде темно,как всегда,и пахнет не очень,
Замочную скважину вновь залепили жевачкой,
В городе осень,пасмурно-считай и нет ночи,
Небо серо и светло,но от этого худо и мрачно.
          Но ты не плачь и не морщи нос от дождя,
Я сделаю зонт из своей большой шляпы,
Ты же знаешь-я очень люблю тебя.
А раз знаешь,зачем тогда плакать?
          У меня на окне под ласковой желтой лампой
В круге четкого яркого теплого света
Мурлычет и вылизывает мягкие лапки
Ушастое рыжее и непоседливое лето.
             И еще там стоит горшок из красной глины,
В котором растет целая туча ромашек.
Оеи ночами поют сказки мне и былины,
И даже если полмесяца даждь-не страшно.
             Пройдет полгода и солнце вернется сюда,
Намотает тучи на ветку и пихнет под кровать.
Я выпущу лето с ромашками тогда
И ромашковый ветер мне не даст спать.
                     

* * *
Ты ждал ее долго, неимоверно долго,
На холодном ветру кутаясь в плащ багряный,
В спину тебе вгрызался холод,
Терзал твою душу и просто старые раны.
Ты курил трубку, грея смуглые руки,
Прижавшись к стволу дерева мертвого или спящего,
Ты слушал песню капризной вьюги,
А потом она пришла, как всегда, ненастоящая.
Она просто Весна.

* * *

Весна-это когда снег сползает с земли,
И небо в вечность стремясь становится выше.
Весна-это когда покидают порты корабли,
И это время свиданий ночью на крыше.

Весна это когда солнце страдает бессонницей,
И невозможно купить билет в электричку.
Это время когда никто не может опомниться,
И привычное дело идет только лишь по привычке.

         ** *
Весна кирпичом на темя, грядет паранойя,
И что-то еще из сумерек разума Фрейда.
Дороги покрываются песком и белой солью,
Корабли возвращаются из безумного южного рейда.
Закаты все позже и все нереальней,
Коты обезумели – усы как антенны.
Реки ледяными клиньями рушат сваи.
И пьяные ветры целуют трещины в стенах.
Просыпается ностальгия у птиц перелетных,
Загулявшие Хомсы идут в Муми-Дален.
Дни падают бусинами аквамариновых четок.
Метрик с портрета Гойи немного печален.
Лужи затекают в носки и ботинки,
Янтарное солнце лежит по утрам на паркете.
Все вдалеке в легкомысленно голубой дымке,
И морда кота на проездном билете.
Марго оседлала метлу и ее уже не догнать.
Даже на самом дорогом пылесосе
Влюбленная тайно летает вместо того, чтобы спать,
И кто-то ей каждое утро цветы приносит.

              * * *
Весна – и меня прет,
И ноги в пляс идут, а крылья в полет,
И чешутся лопатки – шкура слазит,
И псы косятся вслед нам диким глазом.
Луна висит – морковка для осла,
И хочется махнуть к ней из окна.
Насморк – как тормоза в мозгах,
И снова дрань и пакость на ногах.
Весна – коты прилетели,
Что прошлой весною на крыше нам пели,
Начнутся концерты под круглой луною
Высшего класса по качеству воя.
Хвост трубой и уши торчком,
На крышу со свечкою в лапе,
Спит сумрачный и пьяный дом,
Где-то чего-то каплет – слякоть.
Остатки снега и солнце – сияние.
Псы прячут глаза под шерстью.
В моей душе уже лето раннее.
Остался месяц – один месяц.

* * *
Призрак с кровавыми глазами,с белым мишкой
Идет по грязным переходам андеграунда в тоннелях.
Запинаясь о прозревших за черной книжкой,
Призрак идет неспешно к своей псевдовеликой цели.
Грязным красным гребнем усталые волосы хайра.
Неслышно бьется пульс под холодным металлом.
Мало.Мало света и даже черного мало,
И дело, как всегда,за этим самым малым.
Окукушенные дети спят в обнимку с собаками.
Обрастают мехом и чернеют зрачками.
Звери и люди становятся одинаковыми,
Разрезают оковы,руки и брови клинками.
Кастет с гравюрами Священного Писания,
На каждый удар заповедь – не греши.
Кто первый попробует вкус дорогого стекла камнем?
Кто первый изведает пулей крепость своей башки?

***
На змеиные хребты
Старых рельсов падал снег.
Корабли зашли в порты,
Останавливая бег.
Небо крыши придавило,
Серым брюхом развалясь,
Перья крыльев облепила
Снова кухонная грязь.
Где моя старая флейта
С трещиной в мундштуке?
Я над чудо-деревом с лейкой
Застыну в уставшей руке.
Где мои сапоги с каблуками,
Чтоб крепче держать стремена?
Я ветер ловлю руками,
Вспоминая былые дела.
Где моя шляпа с зелёным пером,
Выцветшая от солнца?
В мои глаза расплавленным серебром
Безумье дорог льётся.
Где мой кинжал без ножен
В промасленном старом письме?
Я из тех, кто забыть не может,
И не стреляет в коней.
Где моё тайное имя,
И возгласа звук един?
Моя шпага огонь с свечи снимет
Даже в пору ранних седин.
Где же мой плащ обгорелый
От ночёвок с еловым костром?
Белым..Следами на белом
Мы опять на рассвете уйдём.

                ***
Уставший город мечется во сне,
Задергивая в беспокойстве шторы,
И пляшут чьи-то тени на стене,
Словно за счастьем нашим воры.

Я раскрываю объятья навстречу рассвету.
Это глупо, я знаю, но мне всё равно.
Я живу ожиданием близкого лета,
Тишины и ветра с холмов.
Я раскрываю объятья навстречу солнцу –
Что нас породило одним лишь взглядом.
Я знаю, лето снова вернётся,
С земляникой сладкой и виноградом.
Я раскрываю объятья навстречу теплу –
Оно в синеве пока незаметно,
Я молчу, ожиданием полон, я жду,
Когда рыжим котом улыбнётся лето.

         ***
Город белых ночей и дремлющих львов,
Город чаек,спящих на разводных мостах.
Город первых и самых последних берегов.
Город, лежащий отражением в снах.
Это почти воплощение Венеции,
Только чуть светлее вода, и всё чуть приземлённей.
Только нигде здесь не согреться,
Да ещё оставили след щербатый войны.
Дети лежат на бордюрах лицом вниз,
Заглядывая в глубину зелёных улиц.
Возле сливных решеток – черные глазки крыс,
У них в подземельях золото и серебряные пули.
На мостах бьются кони,стоя по колено в траве,
Мальчишки вцепляются в гриву смеясь.
В полночь приходит дождь и людей
Загоняет в дома,а улицы- в грязь.

                      * * *
Желтая лампа – это знак возвращенья домой,
Сколько бы мы ни ходили – мы устанем,
И как пчелиный гудящий рой
Мы похороним на время все свои тайны.
Каждый, кто имеет сердце птицы
Чувствует приближенье перелетной поры,
Он молчит о том, что ему снится,
А снятся чужие леса, и поля, и холмы.
Снится дальний курган в обрамленьи ворон,
Снится серый асфальт длиной в много дней,
Снятся отблески лун на полотнищах знамен,
Чудится в руках мягкая грива лесных коней.
И нет спасенья от этого до тех пор,
Пока рюкзак не надавит на плечи,
И не олтдохнут глаза на вершинах гор,
Не станет до того времени легче.
Но все устают, пусть и через четверть века.
Птицы садятся на землю и спать ложатся,
Мы хочем и можем долго бегать,
Но время придет и нам возвращаться.
Может, все будет не так, и город чужой
Встретит нас после странствий и лица
Чужие будут глядеть, но мы вернемся домой,
Где желтая лампа и закладка на шестисотой странице.

Если кому-нибудь интересно (хотя вряд ли), то это песнь, начало которой приведено в моем последнем посте на Арене.

Ночью в полной тишине
Пой о пламенной луне,
Предвещающей ненастье,
Привлекающей несчастье.
Гневом огненным полна,
Зверя вызовет она.
Крик прольется в небесах,
Отразится в голосах.

Ночью в полной темноте
Ветер вьется в пустоте.
Гонит крови он волну
На проклятую луну.
Завыванье и потеря
На одном клыке у зверя.
Боль, отчаянье и страсть,
Что душе не даст пропасть.

Ночью в звездных небесах
Не забудь о вещих снах,
Где царит кошмаров царь,
Многоликий Господарь.
Он дарует пустоту
И кровавую луну.
Оборвется сердца стук,
Натолкнувшись на испуг.

Где-то в непроглядной тьме,
Потонувши в вечном сне,
Рвется, мечется душа,
Умирая не спеша.
Давит ужасом на грудь
И уже не продохнуть.
Окончание пути.
Дальше можно не идти…