1. Имя и Фамилия персонажа.
Казимир.

2. Прозвища, клички.
Каци, Змей.

3. Пол персонажа.
Мужсокй.

4. Ориентация.
Бисексуален. При подобающих обстоятельствах не побрезгует зоо- и некрофилией.

5. Раса  
Дракон огненной стихии.

6. Возраст
Одна тысяча семьсот тридцать девять лет. Но, как известно, внешность обманчива. А посему в облике смертного - не более тридцати пяти.

7. Внешность.
Безобразная.
Высокий, болезненно тощий мужчина. Широкие плечи, широкая грудная клетка, проступающие при каждом волнительном вздохе рёбра и шейные позвонки на загривке. Крепкие, жилистые руки противоречат по всем законам природы невыдающимся грудным мышцам и впалому животу. Без особенных трудностей возможно проследить рисунок вен на предплечиях и возле ключиц, а также пересчитать все межреберья - ради любопытства. Бледная кожа и чёрные, густые, спутанные волосы, длиной много ниже плеч, а на ощупь - будто стальные прутья. В такой шевелюре ломаются не только гребни, но даже человеческие пальцы. Редкие седые пряди, пепельные, почти белые, седые волоски в бровях. Угловатое, немного вытянутое лицо, выдающиеся скулы, глубоко посаженные глаза янтарного, пламенного оттенка, как и подобает дракону. До уродливого широкий разрез рта, тонкие обескровленные губы, кривящиеся в подобии человеческой улыбки, и непозволительно аристократичный нос для такого лица. Пронзительный взгляд узких зрачков рептилии, изысканно-гордый поворот головы и осанка - эта тварь попросту не может выглядеть нелепо. Не умеет. В любом убранстве, будь то крестьянская льняная рубаха или сюртук с вычурной шёлковой вышивкой, он будет вести себя  непринуждённо и отрешённо, демонстрируя всем своим видом, что такие человеческие мелочи как одежда или причёска едва ли его волнуют.

Внешность истинная не менее занятна. Холоднокровное, монументальное, выносливое создание, чуть более крупное, нежели сородичи - три местра от кончика носа до кончика хвоста и около двух в холке. Приземистый. Янтарного оттенка чешуя, и тело - мускулистое, поджарое, не в пример его человеческому облику. И пусть драконы пламени лишены крыльев, они отнюдь не лишены своей первозданной, первобытной красоты. Массивный череп, вытянутая морда, увенчанная шипами на надбровных дугах и на загривке, острые зубы. Широкие чешуи на переносье и непокорные на подбородке, что топорщатся острыми иглами. Глаза раскосые, и взгляд его недобрый, янтарный, лихой. Мускулистая, довольно короткая шея, широкая грудь, пятипалые передние лапы с намёком на утончённость и задние, четырёхпалые, подлиннее и помассивнее. Осанка не звериная и не человечья - двуногий ящер, вполне пригодный для кулачного боя. Но настолько гордый, что вряд ли на то согласится. Дела людские...

8. Характер.
Тяжёлый.
Ужиться с подобным монстром в обличии человеческом или драконьем не представляется возможным для простого смертного. Вспыльчив. Подавляемые им большую часть времени ярость, злость, гнев выходят на поверхность в самый неподходящий для того момент. Непредсказуемо реагирует на случайные фразы, жесты, поступки. Несмотря на всё вышеуказанное, на ненависть Казимир непозволительно скуп - крайне редко встречались ему кандидатуры достойные. Чтобы заслужить его ненависть, нужно постараться очень сильно. Именно ненависть - протяжённое во времени чувство, крепкое, словно гранит, заполняющее собой всё естество. Агрессия, желание убить, уничтожить, размазать ровным слоем по земле и устроить самый настоящий крематорий - такое он испытывал за свою долгую жизнь лишь дважды. В остальном... весьма миролюбив, как это ни странно. Эгоистичен. Не считая своего вспыльчивого и весьма взрывоопасного нрава, Казимир весьма холоднокровен и рассудителен. Общение с людьми научило его одному поистине божественному качеству - чувству юмора. Познав все беспричинные причины человеческого смеха и веселья, от мира драконов он сблизился с миром людским. Однородность эмоций, как и их однообразная градация от страха до ненависти, канули в лету. Пьянки в трактирах оказались занятием куда более приятным и полезным, нежели скучные драконьи будни. О да, Казимир никогда не считался достойным собратом своего племени.

9. Любит/не любит
Любит ром, текилу и ту отвратительную рисовую водку.
Любит громко смеяться, класть задние лапы на стол и курить.
Любит проводить время в одиночестве, размышляя о вечном.
Любит сырое мясо, выращивать подсолнухи и поцелуи в шею.
Ненавидит тишину и холод. Людское молчание и людскую глупость.
Ненавидит мяту, потому как испытывает удушье от её запаха, а также ненавидит кошек, в виду аллергии на них.
Ненавидит закаты, верховую езду и утренние заморозки.

10. В каком мире рожден.
Рождён был в "мире людей", как привык Казимир называть его. В мире Ловца оказался по воле случая. Помнит все свои странствия в мире Первом, но предпочитает о них не вспоминать.

11. Биография.
Далее последует повествование от первого лица.

Ходят слухи о том - змеи роились в моей колыбели. Что тянуло рептилий к новорожденной твари с чешуйчатой мордой и взглядом янтарным? Ответить могу с трудом. Сгоравшие в огне саламандры и притаившиеся в тени гадюки с треугольными головами, рогатыми, мерзкими, совершенными. Они смотрели мне в глаза - быть может, то были единственные взгляды восторга и истинного восхищения за всю мою жизнь. Я отчётливо помню отливавшую золотом чешую моей матери, её холодное тело, её неслышное дыхание и неестественную, до уродливого нелепую позу. Запрокинутую голову, окровавленные клыки и сотни копий, торчавшие из груди. Она была красивой. Она была совершенной. Её смерть, что означила жизнь мою. Я бы пал перед ней на колени, клянусь! Этот пламенный цветок - её сердце на древке копья. Раскуроченные рёбра расправлялись лепестками возле, и я на миг утерял голос, утерял все свои мысли. Лишь солнечный свет и алая кровь на земле. Будь проклята моя долгая память... Это было прекрасно.

Её смерть ознаменовала мою новую жизнь. Она отдала свою жизнь за меня. Людям отдала, этим двуногим недоразумениям природы! Я не простил. Как жаль, что сдохли они раньше, чем я впервые сбросил шкуру. То было зрелище незабываемое. Я видел страх в смотрящих на меня глазах, и мне это нравилось. Что им оставалось? Молить о пощаде тварь, что не знает языка человечьего? Что оставалось мне? Позволить им жить, дышать и ненавидеть меня? Мой первый удар и первая кровь, пролитая мной - таким стал мой путь. От одной облавы до другой, от заката до рассвета, год за годом, столетие за столетием. Я бега времени не замечал - мне важен был мой собственный бег. Как много их жаждало шкуры молодого ящера! Чешуя янтарной россыпью. Алчные, непостоянные создания. Я знал, что не один такой, я знал, что равные мне где-то прячутся стыдливо, в глубоких колодцах и высоких горах. Нет, я был не таков - выходил на бой супротив сотни и всегда выживал. Порой мне казалось, что без них моё существование было бы бессмысленным. До тех пор, покуда не послали за мной "самых ловких и храбрых". Глава их клана, король, император, вожак, я не помню нужного слова... возжелал себе ожерелье из клыков моих. Это стало моим приговором. Отбоя не было от подлецов. Отравили воду в реке, лесным пожаром вытравить хотели, вели на меня облавы. Я был измотан, я был самоуверен, я попался. Я смерти желал, но им игрушка при дворе нужна. А шкура моя износилась, и чешуя мутным слоем глаза застила. Не помню ничего, я был слеп. До первой линьки оставалось совсем немного. Мне было страшно и смешно. Цепи, много цепей, на шею, на плечи, на морду. Я долго думал, размышлял о них. За что? За что они убили мою мать? Моих братьев, моих сестёр... и за что пощадили меня? Холод невнятно отрезвлял, а на языке я чувствовал привкус металла и крови. Хотелось сдохнуть, утянув за собой как можно больше. Во дворце пир. И в подземельях ни души...

Я помню то странное, что в сердце моём, при взгляде на эти уродливые пятипалые руки - мои руки. Человеческие. Я не хотел. Быть может, так оно и есть для прочих, но не для меня! Дракон и человек - два племени, ведут между собой вражду. Так принимаю для себя я. И этот голос, мой собственный, хриплый, разный, непонятный и совершенно не приятственный мне. Сойти бы с ума, да некуда. Волосы чёрные, смоляные закрыли лицо. Я упал на колени и долго смотрелся в своё отражение. Мутная лужа на каменных плитах пола и такой же мутный отблеск факелов, неверный, невнятный. Неживое, прирученное пламя. Таким пламенем обратилось и сердце моё - прирученным. Моё уродливое бледное лицо и по-прежнему янтарные глаза. Я готов был взвыть от отчаяния, как гнусный шакал, но та женщина сумела усмирить моё безумие. Герцогиня.
Знать, аристократия... такая падкая до разного рода находок. Брезгливо переставляя ножки в драгоценной обуви над лужами да грязью, морщила носик от смрада и запаха гнили, но восхищалась сброшенной мною шкурой, и смеялась, и ликовала. Я много позже узнал о том, насколько экзотичным считается быть униженным тем, кого унижают все прочие. Нет, герцогиню не устраивала первая брачная ночь с её же супругом, и даже с королевской гончей не устроила бы, и с королевской конницей. Бестия, а не женщина. Как это трагично - пустить к себе в спальню дракона. Безобразного даже в облике человека... Ах, моя королева, семь дней безумства. Если бы не Вы, я удавился бы от горя, но, как оказалось, в бытности человеком есть свои положительные стороны. Носят плечи да буйну главу, эх, никто не найдёт управу на бесстыжего на меня!

Да, это было сродни перевалу. Когда, преодолев ущелье, наконец, осознаёшь свою бессмысленность и никчёмность. Что в этом мире мне? С людьми знаться - увлечение дурное. Стареют, дохнут, словно крысы. Едва ли ты не-человек - и лицом к стене. На колья, и за борт, и на виселицу. Казнить, казнить, пустить ему кровь! Да что они смыслят. Как иногда бывает занятно идти по людной площади, осознавая себя в полной мере, со всеми своими когтями, клыками и сердцем, полным огня. Идти, запахнув плотнее плащ, отводя взгляд глаз янтарных, и не думать о том, что было бы, явись ты им в своём истинном обличье. Ввалиться в таверну с размаха и ударить кулаком по прилавку. Пить ароматный эль и хищно улыбаться собственным мыслям - закончилась эра драконов, и стихла людская молва. Отбросить надоедливое, назойливое, непреклонное в голове - "ты последний из своего племени... в этом мире".

Со временем, с прожитыми мною годами, меня начало это забавлять. Людские игры, людские деяния, людские... чувства. Я ушёл от больших городов, от шумных площадей и трактиров, широких улиц, пустующих храмов. Менялись нравы и властьимущие, и всё сложнее было объяснять своё бессмертие, всё труднее прятаться. Я уже не мог с той лёгкостью кочевать из города в город в передвижном балаганчике, верхом или пешим ходом, торгуя снадобьями и обзаводясь всё новыми обременительными знакомствами. Я ненавидел новое. Ведь люди смертны, внезапно смертны, а я так привык оттачивать свои эмоции во времени, десятилетиями шлифуя свои собственные, отчётливые реакции, слова, фразы, жесты. Я очеловечен, я повергнут, я предатель. Мне хотелось покоя.

Где ходил, как плутал, какими тропами, теперь уже не вспомню. Променяв свой плащ на льняную рубаху, скитался по лесам, глухим, враждебным, и кричал, выйдя на опушку, и выходил на бой супротив волчьих стай. Все их повадки наперечёт, все их намеренья. И в честной схватке, в человеческом обличье, я не страшился выйти против них. Не признавая, что жаждал я собственной смерти. В одну такую ночь я спас свою зазнобу, жёнушку мою ненаглядную, человеческую. Негоже ночами одной, да в лесной глуши, да без арбалета. Своим кинжалом вспорол брюхо вожаку. Рычал и с разбега нападал, валили на землю, на окроплённый алым снег, невероятно белый. И волчью шкуру ей в приданое. Я был безумным и жестоким. Я был любимым ею, ведьмою рыжей. Не страшилась моих глаз, и взгляда не отводила. Смотрела гордо и открыто, всё улыбалась мне, ну точно герцогиня. Всё говорила, я похож на волка. Знала бы она, кто я на самом деле... Сама под меня легла без слова. Сколько таких загубил я! Будто горлицам, сердце выклёвывал хищным ястребом. Да непроста была, плутовка. Обереги мои, заговоры меня не укрыли. Захотела она мне во вдовы, зазноба моя. Ядом поила на свадьбе нашей. Хоронила бы, да сама отпевала, да вот только с норовом моим не совладала, княгиня званая! И с яростью я своей не совладал - руку когтистую занёс над головой её, да перебил хребет, как дворовой собаке. Горем упивался недолго, да всё корил себя за гибель её. Пусть бы зельем меня опоила, да будь что будет со мной... Но родные её не признали вины за ней. Помню яростный взгляд отца её - "Чудовище ты проклятое!" Я бы ответил, да не сумел. Пеленою глаза заволокло...
И снились мне горы мои родные. Родники чистые и воздух прозрачный. И всюду я был одинок в своём истинном облике. Кричи, не кричи - всё едино! Эхо в горах. Не сыщешь меня. Не узнаешь моего Имени подо льдом.

Но они нашли меня. Замёрзшего, в горах, на перевале. В таком месте, которое даже на самых распоследних рукописных картах обозначено белым пятном и размашистой подписью на латыни "Здесь водятся львы". Смешные люди - для них что не тайна, то непременно львы и скрытая угроза. А для меня - холод и смерть. Я слишком долго прятался среди людей, слишком много повадок их перенял, слишком часто позволял себе улыбаться. Выходило немного страшно, и дети меня боялись. "Недобрый знахарь Казимир" называли за глаза, да и в глаза не гнушались. Я имя избрал себе сам, со слова "каци", разрушать. Иным я не был никогда, и хаос в моём сердце сродни огню поселился навечно. И грозил уничтожить меня изнутри моего облика человечьего... Но они пришли. Крылатые и чешуйчатые, изящные, сильные. Они узнали, они помогли обрести мне себя, свой истинный облик. Мои слабовольные поиски смысла жизни за гранью смерти окончились ничем. Они начались новой судьбой среди себеподобных... Я и не знал, что ко мне применимо "мы" и "нас". Но это было так. Нас было много и мы были как никогда сильны. И я, бескрылый, огненный, вспыльчивый, обрёл своё родовое поместье, как это ни странно, здесь.

Мир Семиликого был странен для меня, и звери исполинские, живущие в горах, отличные от меня, от всех прочих, такие гордые и надменные. Приняли меня, словно побитую собаку, приняли в свой клан, стиснув зубы и ревностно шипя. Ах да, я же такой очеловеченный, одомашненный, мерзкий. И падок до разврата, и пьянства, и курева. Исстрадался, болезный, вдалеке от своих сородичей. А меня не способно было удивить ничто. Пусть этот мир таков - мне всё равно, как сумел я добраться сюда, прямиком на территорию драконью, в северные горы, мне всё равно, что станет здесь со мной. И тысяча лет пролетела как сотня, но привычки людские не истёрлись. Я привык к свободе, так какого чёрта должен прозибать в горах? Никто не гонится за нашим братом, никто не имеет своей целью истребить, а значит можно двигаться, можно жить, можно переходить реки вброд и степи долгим бегом. Можно, наконец, дышать свободно. Здесь нелюдей больше, чем самих человеков. Давно бы так. А то перегрызли бы сами себя ненароком. Что же до меня? Я стал отступником из собственного клана. Моё сердце вечное, дикое, рождённое свободным. Пусть возвращают меня в отчий дом, сколько душе угодно. Привычный к погоням, я всего лишь ищу себя - в танце безумия, хаоса, вечного пламени. В любом из бесчисленного множества миров.

12. Способности физические/магические.
Драконовы способности неразрывно связаны с магией: обращение в человека, огненное дыхание.
Также большая физическая сила, выносливость, скорость реакции.
Человеческие способности: терпимость к жару, открытому огню.
Вполне может пройтись по углям, если нужно, но крематория Каци не переживёт.

13. Профессия/род деятельности.
Чем может заниматься дракон-одиночка? Практически ничем. Незначительный заработок за счёт снадобий и травяных настоев, в которых поднаторел за свою первую тысячу долгих лет жизни. Также легко идёт на бартер. Имеет нездоровую неприязнь к деньгам, а именно к золотым монетам. Это семейное.

14. Пробный пост.
Солнце раскалило песок добела, и ветер пеплом разметал белую пыль дорог. Запахов было немного, лишь звуки, шорохи, да крики стервятников над головой. Казимир устало ударил хвостом по земле, подняв в воздух целое облако каменного крошева, после чего перевернулся на живот и попытался подняться на ноги. Света было слишком много, но жара успокаивала и, как ни странно, приводила в чувство. По виску текла кровь, вязкая, с резким запахом, ярко-алая.
Впервые встречаю шавок с отбитым обонянием...
Казимир дружелюбно оскалился, приветствуя своих оппонентов по всем правилам ближнего боя. Четверо вервольфов прижимали уши, фырчали, скалили клыки, демонстрируя весь свой боевой арсенал, но по сравнению с пламенным драконом они были едва ли не беспомощны. Каци почувствовал неприязнь к этой расе с того самого дня, как попал сюда. Не чуют ничего, кроме добычи. Во всяком видят нарушителя границ и потенциальный обед, а из вереницы запахов неспособны выявить тот единственный, что источает тело. Унюхав кровь, теряют голову, а увидев драконью морду, поджимают хвосты. Это ли не истинная глупость?
Извольте вызвать Вас на дуэль, сударь.
Дракон издевательски опустился на одно колено перед вожаком стаи, после чего взревел во всю мощь своей драконьей глотки, и сноп огня, выпущенный на выдохе, прочертил борозды в земле, выкорчевав несколько хлипких деревьев и обратив сажей несколько слоёв дёрна. Когда же облако пыли улеглось, его обидчиков не было и в помине. Лишь только вожак, успевший уйти, увернуться, ускользнуть, скулил сейчас, зажатый в углу, и волчья морда его выражала покорность.
- А теперь поговорим по-человечески.
Отряхнувшись от пыли и выпрямившись горделиво, дракон перекинул изящным жестом через плечо свои спутанные волосы и неспешным шагом приблизился к волку, невероятно вежливо улыбаясь. За ним всё ещё тянулся этот едва уловимый шлейф огненных искр и плотного тумана, сопутствовавший всегда его магическим метаморфозам. На виске всё также значилась неглубокая рана, которую он заполучил весьма нелепым и случайным образом, перебираясь через ущелье. Янтарные глаза смотрели на волка с некоторой долей пренебрежения. Схватив оппонента за шкуру, Казимир приподнял его над землёй и одним решительным жестом поставил на задние лапы.
- Я знаю, это неприятно, но отлавливать феечек, дабы спросить у них дорогу, я не намерен, - мужчина сделал шаг назад и скрестил руки на груди, хрипло смеясь, - Я жду.
Оскалившись в ответ на столь дерзкое обращение, волк зарычал, после чего его тело стало до безобразного притягательно изменяться...

15. Связь с вами.
354-114-683

16. Как часто предполагаете появляться на форуме? Если не трудно, укажите в какое время суток.
Ежедневно.
Пробуждение в 14 - 16 часов, и далее бодрствование до глубокого раннего утра.

17. Ознакомились с правилами и реалиями мира?
Так точно.

18. Имеете ли опыт административной или модераторской работы на игровом литературном форуме?
Имеется.

Дочитав свиток до конца, котик заблаговременно отошел подальше... А то ведь аллергия это та еще неприятность... еще чихнет, Казимир ненароком, а ведь дракон то огненный! И поминай как Криса звали) Только пепел и останется развеять по ветру, а Ветра в мире Семиликого нынче очень заняты, с ними сама богиня беседы беседует... В общем долог сказ, да не в этом дело!
- Многогранная вы личность, Казимир... Безусловно яркая и столь же неоднозначная. Интересен выбор Ловчего, любопытно будет взглянуть на вас поближе, да только лапки трясутся - не рискну) Но это не мешает мне приветствовать вас в обители семи ликов богов от всей широты моей кошачьей души! Добро пожаловать и располагайтесь с комфортом. Есть у нас места и где выпить можно... и даже закусить, только не перепутайте закуску с гномами, как некоторые умудряются)
Зверек переминаясь с лапки на лапку покосился на Асмодея и снова вернул свое внимание дракону.
- Угу) Их у нас и так немного) Вон, одного уже отправили в Туман не без помощи... кхмм... Ну да не об этом разговор) Рад вас видеть под небом мира Семиликого, Казимир) И удачи в ваших деяниях на поприще торговли... вы ведь именно этим заниматься первое время планируете, верно?))
Кристиан Нуар.

- Где выпить? Что наливают? Кхэм... то есть... Кто гномов на закусь предлагает? Дайте и мне пару не особо упитанных - косточки погладать.) оу... так, о чем это я? Ах да...
Схватившись за свиток, демон напустил виду внушительный, сурьезный... надолго не хватило. как обычно.
- Эх ром, текилочка... А может и правда, ну их эти горы, а? Пойдем в таверне побуя... выпьем то есть! А что? - опасливо покосился на кота, фыркающего что-то насчет алкоголизма отдельно взятых пламенных индивидуумов. - За прибытие надо? Надо! Так что, здравы будем!
Отсалютировал одним из невесть откуда появившихся бокалов.
- Добро пожаловать в мир семи богов. Теплого места желать не буду, потому что подсказывает мне интуиция, что там, где появится ваша пламенная натура - станет весьма и весьма жарко.
Асмодей.

Вино в бокале Асмодея вспыхнуло огнем. Из пламени появилась ухмыляющееся лицо Искры. Богиня совершенно по-девчоночьи показала демону язык и уселась на кромку стекла. Огненная дева с любопытством изучала дракона.
- Здравствуй-здравствуй, пламенный ты наш. Хорош, что уж говорить. С норовом, с огоньком в душе и сердце. Люблю таких. Добро пожаловать... Разрушитель. Надеюсь мир Семиликого вам придется по нраву.)

Отредактировано Казимир (17-07-2009 23:30:13)